Гениальный ход, ничего не скажешь: спасти убийцу от верной смерти, такого зверя даже можно приручить. Личный убийца мог пригодиться кому угодно. Но, несмотря на всю свою ученость, Аркадиус ничего не знал об этике убийц или, быть может, неправильно оценил Ройса. Ройс вовсе не хотел, чтобы его приручали.
На момент знакомства с профессором Ройс уже знал грамоту и счет, что изрядно удивило старика, но позволило ему сразу перейти к истории и философии. Почему Аркадиус хотел дать вору и убийце столь глубокое образование — это была одна из загадок, ответ на которую профессор отказался давать. Нет, не то чтобы отказался. Аркадиус никогда напрямую ни в чем не отказывал. Он всегда давал ответ на любой вопрос, но только не тот, которого ожидал Ройс. Это был один из показателей ума профессора. «Я искренне верю, что каждый человек должен получить образование, — объяснял Аркадиус. — Невежество — бич нашего мира. Знание дает понимание, и если люди поймут разницу между тем, что хорошо и что плохо, они, конечно, будут поступать хорошо». Подобные абсурдные утверждения заставляли Ройса гадать об истинных мотивах поступков профессора, однако за два года, проведенных вместе, он так их и не выяснил.
Шли месяцы.
Ройс ожидал, что Аркадиус даст ему список людей, которых нужно устранить, но такого списка он так и не получил. Старый профессор даже позволил Ройсу надолго уехать из Шеридана, «чтобы разобраться кое с какими незавершенными делами». Ни до, ни после Аркадиус не задал ни единого вопроса, и больше они на эту тему не говорили, даже в шутку. Это окончательно убедило Ройса, что Аркадиус прекрасно знал, где он провел эти месяцы, и подтвердило его подозрения, что профессор опасно умен и совершенно непонятен. Прошло еще более года, и за это время единственной просьбой профессора было проводить Адриана в Шеридан. Теперь Аркадиус бросал Ройсу ключ к свободе, но почему? Будь на его месте кто-либо другой, Ройс решил бы, что это задание должно провалиться. Он повидал немало подставных работ и мог распознать их признаки. Но почему? Зачем было выкупать его из тюрьмы, чтобы потом отправить обратно или убить?
Иначе.
На этом задании все было не к месту: объяснение, цель, дурацкие условия. Ройсом манипулировали, но он никак не мог понять, как и почему. «Я хочу, чтобы вы работали вместе, — сказал ему Аркадиус. — Ты можешь оказать на этого молодого человека хорошее влияние. Адриан отлично владеет мечом. Любым оружием, я бы сказал. В честном сражении никто не может одолеть его, но я боюсь, что не все сражения, которые ему предстоят, будут честными. Он живет в выдуманном мире и верит, что в людях есть доброта и честь. Подобное отношение сделает его легкой добычей тех, кто пожелает использовать его незаурядные умения. Ты можешь помочь ему крепче встать ногами на землю, стать его якорем в жизни, познакомить его с реальным миром — с миром, который ты знаешь слишком хорошо. А он станет тебе неплохим помощником. Тебе может понадобиться человек, хорошо владеющий мечом».
Все это, наверное, было ложью. Адриан ни разу не пустил в ход ни один из трех мечей, несмотря на то что его дважды едва не убили. Не говоря уж о том, что он, как идиот, позволил заманить себя в ловушку без оружия. Но главное заключалось в том, что у него отсутствовал инстинкт убийцы. Адриан оказался слишком мягок. Ройс пришел к выводу, что мечи — это обман, фокус, призванный произвести впечатление угрозы, которой на самом деле не существовало. Оставался один вопрос: зачем Аркадиус приложил столько усилий, чтобы заставить их вместе отправиться на задание? Чего на самом деле хотел старик?
Иначе.
Ройс спустил оставшийся моток веревки и посмотрел вниз. Он ожидал, что к этому времени идиот уже сдохнет. Упорное желание Адриана остаться в живых не на шутку раздражало Ройса, но его упрямое карабканье по веревке само по себе неплохо могло устранить проблему.
Ройс вынул из складок плаща нож.
Он представил, как говорит Аркадиусу: «Я же тебя предупреждал. Он упал и разбился, как я и предсказывал». По крайней мере это не будет ложью.
Канат, за который держался Адриан, был привязан к зубцу башни и дергался, натянутый под весом его тела. Адриан раскачивался на нем, словно маятник. Ройс протянул руку с ножом, и лунный свет отразился от клинка Альверстоуна. От кинжала исходило серебристо-белое свечение, которое ударило по глазам, едва не ослепив вора. Это был хороший кинжал — превосходный кинжал, — но в эту минуту Ройс предпочел бы любой другой.
Ройс раздраженно покачал головой. «Я обещал не убивать только старика», — подумал он. Но яркое свечение кинжала в его руке не померкло от этой мысли. Он заключил сделку с единственным важным для него человеком. Это было глупо. Тот человек мертв. Нет смысла держать слово, данное призраку. Ройсу удалось отгородиться от большинства воспоминаний о тюрьме Манзант, но в руке он держал кинжал — прощальный подарок человека, который спас нечто большее, чем его жизнь, и просил всего лишь о скромном одолжении. Этим белым лезвием Ройс перерезал десятки глоток и ни разу не колебался, но теперь не мог перерезать одну несчастную веревку.
Он вспомнил, как Аркадиус сказал: «Такова плата, Ройс».
«И это все? После этого я избавлюсь от вас обоих?»
«Да. Но ты должен пообещать, что честно дашь ему шанс. Поступишь справедливо. Ты не можешь специально подстроить неудачу».
Ройс вздохнул, убрал кинжал в ножны и встал.
«Когда мы вернем книжку на место, я свободен от всех клятв», — успокоил он себя.
Хмурое выражение на его лице сменилось улыбкой. Назад он отправит Адриана первым — потом, если придется, развяжет чертову веревку. Если повезет, кто-нибудь внизу услышит его крик и обнаружит труп. Ройс же спустится с другой стороны башни, ближе к выходу, и исчезнет. Конечно, было бы куда лучше, если бы при Адриане нашли украденный дневник. Ройс снова выругал себя за глупость.
Вскоре ему надоело ругать себя, а поскольку Адриан все еще не достиг вершины, Ройсу оставалось лишь сидеть смирно и наслаждаться видом. Больше всего он любил хорошие крыши. Чем выше, тем лучше, а он никогда не бывал на крыше выше этой. Воздух здесь был свежее, луна казалась ближе, а люди — гораздо дальше. Он прислонился к зубцу, слушая кряхтенье Адриана, а над головой у него, несмотря на набегающие тучи, искрились звезды.
