— Так почему же тогда не убил?
— Я дал слово, и это связывает меня по рукам и ногам. Аркадиус требует соблюдения определенных правил: одно из них — не убивать учеников.
— Вот уж не думал, что ты так трепетно относишься к данным тобою обещаниям. Почему ты просто не убил Аркадиуса? Ты ведь именно таким способом решаешь все проблемы?
— Именно это я и собирался сделать, вот только слово я дал не старому профессору, и обещание как раз заключалось в том, чтобы не убивать Аркадиуса — по крайней мере, до тех пор, пока не рассчитаюсь с ним.
— И кому же ты дал слово? — Адриан не мог себе представить, что кто-то сумел внушить подобное убеждение человеку, напрочь лишенному морали.
— Не твое дело. Так ты умеешь готовить или нет? — Ройс отошел от костра, порылся у себя в сумке, достал горшок и ложку и протянул их Адриану.
— Тебе совершенно все равно, что Пиклз мертв?
Ройс нахмурился и засунул горшок и ложку обратно в сумку.
— Абсолютно. И я не понимаю, какая нам с тобой польза от этого разговора.
— Он приносит пользу мне, потому что я хочу знать, как человек может быть таким чертовски жестоким.
— Это дар.
— Ты ублюдок, ты это знаешь?
— Поскольку я сирота, понятия не имею, но, возможно, ты прав. Теперь-то мы наконец можем поесть?
— Не буду я с тобой есть! И готовить для тебя тоже не собираюсь.
— Хорошо. — Ройс загасил костер. — Тебе же хуже. По правде говоря, я просто о тебе заботился. Думал, захочешь устроить себе последнюю трапезу. Надеюсь, ты понимаешь, что через несколько часов будешь покойник? Посмотри вон туда. — Он указал на башню. — По-твоему, она похожа на Глен-холл? Думаешь, у нас есть такая длинная веревка?
Адриану не приходило это в голову, но Ройс был прав. У них были длинные веревки, но ни одной, которая могла бы достать до вершины.
— Поскольку ты не умеешь лезть по стене, нам придется брать с собой несколько мотков каната и подниматься, преодолевая путь наверх частями. Это значит, что ты должен будешь отсоединять один канат, поддерживать свой вес с помощью этих крошечных креплений и подсоединять другой. — Ройс поднял руку над головой. — Чувствуешь ветерок? Здесь, внизу, он кажется всего лишь легким приятным дуновением. Но наверху тебе начнет казаться, что сам Марибор пытается сдуть тебя с камня. У тебя смертельно устанут руки. Мышцы сведет судорога. Ты будешь умирать от жажды, но тебе будет слишком страшно сделать глоток. И там будет холодно — очень холодно. От ветра и ночного осеннего холода у тебя так онемеют пальцы, что ты потеряешь всякое представление о том, насколько крепко держишь веревку. Дышать тоже будет тяжело — ты не сможешь сделать глубокий вдох, потому что мышцы будут слишком напряжены. Думаю, ты сорвешься вниз где-то через три четверти пути. Из-за глупой ошибки. Пальцы онемеют так, что ты не сможешь ими пошевелить, мышцы устанут так, что тебе уже будет все равно. Ты рухнешь на улицу и лопнешь, как бурдюк с водой. Книга у тебя, ее найдут на твоем теле, а поскольку Аркадиус сказал, что не станет винить меня, если ты грохнешься сам по себе, то мои обязательства будут выполнены. Я осторожно спущусь через секунду или две, чтобы не влипнуть в неприятности. У основания башни нет караульного помещения или патруля, так что даже если поднимут тревогу, я успею спокойно добраться сюда, прежде чем меня поймают. Конечно, придется быстро бежать, но лошадь будет уже оседланной и навьюченной всем необходимым, так что мне останется только запрыгнуть в седло и скакать вон туда. — Он указал в темноту. — Всего через несколько минут я буду так далеко, что никто никогда не найдет меня, и скорее всего, решат, что ты единственный вор. Если в тебе, конечно, опознают человека.
Он сунул руку в мешок с едой и вытащил кусок солонины.
— А потом я найду хорошее, уютное местечко и отпраздную удачное завершение дела, устроив себе настоящий пир. Я просто подумал, что ты предпочел бы поесть сейчас.
Адриан с яростью посмотрел на него.
— Я заберусь на эту башню. Я положу книгу на место, а потом покажу тебе, что умеет большой меч у меня на спине. И мы еще посмотрим, кто первым разобьется о камни.
* * *Город Эрванон являл собой средоточие противоположностей. Хотя он был не намного больше какой-нибудь деревеньки, здесь на квадратный фут приходилось больше строений, чем в Колноре. Множество узеньких улочек были вымощены булыжником. Здесь не строили домики с тростниковыми крышами — только каменные здания, не из разномастного плитняка, как в Уиндаме, но из больших блоков известняка, и каждое походило на маленький собор. Высота домов и магазинов не превышала трех этажей, и все они теснились у основания Коронной башни, которая возвышалась над ними подобно гигантскому сказочному бобовому стеблю на центральной площади, выложенной плитами с разноцветной мозаикой.
Кроме того, здесь не было городской стены.
Обернув тяжелые мотки канатов вокруг плеч, Ройс и Адриан пересекли овражек, заросший низким кустарником, пробрались через узкую брешь между двумя строениями и вошли в проем между домами, настолько узенький, что Адриану пришлось протискиваться по нему боком. Солнце зашло. В небе остался лишь слабый намек на свет. Горело всего несколько фонарей и факелов. Адриан, зажатый между каменными стенами и нагруженный канатами, ждал, пока Ройс осматривал улицы.
Адриан слышал эхо от стука колес и копыт по камню. Вдалеке раздался чей-то голос, затем последовал свист. Тихий смех и хлопок деревянной двери. Фоном Адриан улавливал музыку и низкое хоровое пение. Слов он не разбирал. Невозможно было определить, откуда идет этот звук. Каменные стены Эрванона отражали звуки, словно зеркала — изображения.
Постояв тихо несколько минут, Ройс вдруг выбежал на улицу. Адриан рванулся за ним. Вряд ли Ройс намеревался снова бросить его, но Адриан уже один раз обжегся и больше не хотел рисковать. Безумная затея Аркадиуса стала для него делом чести, и он хотел довести его до конца.
Улицы оказались не намного шире переулка. Одна груженная яблоками тележка могла перегородить всю дорогу, а крепившиеся к стенам баки, выполнявшие роль общественных рукомойников, были установлены в нишах, иначе застревала любая повозка выше двух футов. Ройс подскочил к одной из таких ниш, где они встали по обе стороны пустого рукомойника, ожидая, пока проедет карета. Черный экипаж был сделан специально для улиц Эрванона и отличался продолговатой формой, как будто сначала был смят грудой падающих камней, а потом растянут в длину. Этот город представлял собой отдельный мир, и Адриан гадал, уж не являются ли здешние жители необычайно высокими и стройными или, может,
