Она прислонилась к балке, испытывая странное чувство грусти.
«Это сражение я выиграла, — подумала она, — но не проиграла ли войну?»
Две собаки бежали зигзагами по Кривой улице, вынюхивая объедки. Кроме них и трепетавшей на ветру парусины, не было никакого движения. Гвен думала о том, что потратила золотые монеты. Их больше нет. На что она их обменяла? Да, конечно, она спасла себя и, возможно, еще несколько человек, но правильно ли она угадала момент? Что, если этого не должно было произойти? Скорее всего, своей слабостью она все разрушила. Ведь не просто так ей вверили эти монеты. Со дня смерти матери она каждое утро просыпалась с чувством, что у нее на земле есть особое предназначение. Сейчас, стоя на крыльце, Гвен вдруг подумала, что лишилась единственного осязаемого подтверждения того, что человек с золотыми монетами когда-либо существовал. Веру в чудо она обменяла на надежность и безопасность, но ее не покидало чувство, будто она утратила лучшую часть себя самой.
«Может, я опередила события? — размышляла Гвен. — Или, напротив, опоздала…»
Вряд ли это имеет значение теперь, когда монет уже не было. Она вполне могла восполнить их утрату. Она не лгала оценщику, рассказывая, какую прибыль приносит Дом, но ей казалось, что любые заработанные ею деньги не смогут заменить тех четырех золотых монет, призванных сыграть в ее жизни особую роль. Главная трудность заключалась в том, что она понятия не имела, когда и как должны исполниться слова странного незнакомца и от чего это зависит. Ей были известны лишь разрозненные знания, напоминавшие клочки ткани, из которых была сшита ее юбка. И то, и другое складывалось в некий неопределенный узор. Она поняла, что именно так чувствуют себя люди, которым предсказывают будущее. Ее мать бросила все и умерла, пытаясь доставить Гвен в Медфорд, но она никогда не говорила, почему это так важно. Может, и она не знала. Всю правду знал лишь человек с золотыми монетами. Впервые в жизни Гвен удалось добиться по-настоящему большого успеха, но никогда прежде она не чувствовала себя такой неудачницей.
Девушка уставилась на улицу. Человек, которому она должна помочь, придет оттуда. «Облаченный в собственную кровь…» Она знала это — нутром чувствовала, как чувствуют приближение бури. Кто он такой, если привлек внимание человека, давшего ей золотые монеты? Наверняка кто-то великий, возможно, король или священник. Может, даже…
— Ты что здесь делаешь? — послышался голос Диксона. Роза закончила свое повествование, и здоровяк замаячил в дверях, загораживая свет. — Не холодно?
— Не очень.
— Эта твоя Роза здорово рассказывает.
— И каждый раз история становится все длиннее.
Диксон вышел, держась за потолочные балки, чтобы не упасть, и встал рядом с ней.
— Ветер крепчает. Будет буря, — сказал он.
— Хорошо, что мы закончили крышу, — кивнув, ответила Гвен.
— Приятно будет просто полюбоваться дождем. — Он мягко положил огромную руку ей на плечо. — Ты молодец.
Гвен улыбнулась и кивнула, удивляясь сочувствию, прозвучавшему в его голосе. «Неужели я выгляжу настолько несчастной?» — подумала она.
— Я так тебя и не поблагодарил за то, что приютила меня, — проговорил Диксон.
— Ничего подобного я не делала! Мне очень нужна была твоя помощь. И сейчас нужна. — Она накрыла его руку своей.
Он шагнул вплотную и обнял девушку за талию. Гвен чувствовала, как тело Диксона приближается к ней, словно лодка, идущая к пристани, ощущала его тепло. Это было приятное чувство, чувство безопасности. Диксон никогда не пользовался очевидными преимуществами, которые давало ему положение защитника борделя. Сейчас он впервые прикоснулся к ней. Его мощные руки и пальцы казались такими легкими. Гвен чувствовала его неуверенность, смущение, страх и любила его за это.
Она обняла Диксона за талию, насколько это было возможно, и слегка сжала ее руками.
— Ты хороший человек, — шепнула Гвен.
— А ты хорошая женщина. Знаешь, я думаю, это заведение ждет настоящий успех. Скорее всего, тебе не придется выполнять каждодневную работу, как остальным девушкам. Лучше тебе заняться другими делами.
— Я и так слишком ими занята.
— Вот об этом я и говорю. А раз такое дело… ну, кто-то может задуматься о том, чтобы сделать из тебя честную женщину.
— Кто-то вроде тебя?
— Ну… разве что мусорщик Рой выражал подобные намерения. Но если так, будет драка, — Диксон широко улыбнулся. Затем улыбка сошла с его лица, и он спросил серьезным голосом: — Что ты об этом думаешь?
— Не знаю, — ответила Гвен. Услышав ее слова, Диксон как-то сразу поник, и она почувствовала себя ужасно. Он весь словно съежился, рука упала с ее плеча, а взгляд переметнулся на улицу. — Ты мне очень нравишься. Просто я не уверена…
— Как ты это сделала? — спросил он.
Гвен не поняла, о чем он говорит.
— Как ты узнала, что задумал инспектор? — Диксон убрал руку и отошел чуть дальше, не сводя глаз с улицы.
— Ах это…
— Ага, как ты узнала… про Гру и Лэмпвика?
— Я… э… — Она колебалась. — Это… мой маленький секрет.
Диксон удивленно посмотрел на нее.
— Секрет? Ты не можешь мне сказать?
Обида явственнее проступила на его лице.
— Просто дело в том, что… Я боюсь, что ты… Большинство людей это бы напугало… Я не хочу тебе разонравиться.
Обида сменилась беспокойством.
— Это невозможно, ты всегда будешь мне нравиться. — Он слегка улыбнулся. — Так как ты это сделала?
— Я прочла по его ладони.
Диксон в изумлении уставился на нее.
— Что ты сделала? — с недоверием спросил он.
— В Калисе гадание по ладони не является чем-то необычным или предосудительным. Многие умеют гадать, и при этом никто не считает их ведьмами. Они в то же время занимаются каким-нибудь другим ремеслом, к примеру держат лавки, как сапожники, и являются уважаемыми членами общества.
Диксон вскинул руки.
— Я и не собирался называть тебя ведьмой.
— Нет?
— Нет.
— Тогда что ты собирался сказать?
— Я хотел узнать, как ты этому научилась.
— А-а… — Гвен смутилась. — Меня научила этому искусству мама, еще много лет назад. Говорю же, в Калисе многие умеют гадать. Кто-то лучше, кто-то хуже, а некоторых мать называла мошенниками. Но сама она очень хорошо знала свое дело.
— Как это происходит?
— Я вижу рисунок в линиях и читаю его, как ученые люди читают книги. В голове складываются впечатления, образы прошлого или будущего. Некоторые из
