Гвен оказалась не такой, как остальные. Каждая из девушек по разным причинам когда-то сдалась, махнула рукой на свои мечты и покорилась требованиям жестокого мира. Роза видела, что Гвен вела себя иначе, у нее даже походка была другая, но самое главное, она иначе разговаривала с мужчинами. И хотя всех девушек она называла дамами, Роза знала, что единственная настоящая дама в Медфордском доме — это Гвен ДеЛэнси.
На крыльце раздались шаги, и входная дверь распахнулась. От порыва холодного ветра дрогнуло пламя светильников. В гостиную вошел Стейн. Его одежда была заляпана грязью. От него несло рыбой, сальные волосы прилипли ко лбу, под носом топорщились неряшливые усы.
Гвен вскочила с кресла.
— Тебе что здесь надо? — вскричала она.
— А ты как думаешь? Это же бордель, не так ли?
Гвен покачала головой еще до того, как он закончил говорить.
— Не для тебя!
— Что ты хочешь этим сказать? Не для меня?
— Тебе сюда ход закрыт — навсегда.
— Не имеешь права, — сказал он, шагнув на новый ковер грязными сапогами. — Ты утащила всех хороших шлюх и держишь их тут под замком. Ты не можешь так поступать с мужчинами!
— Еще как могу!
Стейн сделал еще шаг, и на его тонких кривых губах появилась гнусная ухмылка.
— Я знаю, что Диксона здесь нет, — заявил он. — Уехал из города два дня назад и еще не вернулся. Сейчас здесь только ты и я. Никто тебя не защитит. У тебя не осталось даже Гру. — Он сделал еще шаг. — А знаешь, Гру, наверное, неплохо заплатил бы кому-нибудь, чтобы спалили это местечко. — Стейн осмотрелся. — Жаль было бы смотреть, как все это горит. Странно, что он до сих пор этого не сделал.
— Гру не такой дурак, как ты! Я приобрела королевское разрешение на содержание этого заведения, и мой партнер — сам городской оценщик. Как и тебе, ему хорошо известно, что Гру только и мечтает, чтобы мы потерпели крах. Случись здесь подозрительный пожар или умри кто-нибудь, кого, по-твоему, обвинит оценщик? Поджог любого здания в Медфорде — это преступление против короля, потому что владелец этой собственности — он, мы ее только арендуем. И если ты причинишь вред одной из нас…
— Не собираюсь я никому причинять вреда, просто хочу приятно провести время.
— Иди в другое место.
Стейн остановил взгляд на Розе.
— Я возьму ее.
Роза сдавленно пискнула и отступила на три шага к лестнице.
— Убирайся, Стейн! — велела Гвен.
— Или, может быть, я возьму тебя!
Гвен не двинулась с места. Она стояла лицом к Стейну, не моргая, смотрела ему в глаза, и вдруг ее лицо исказила гримаса ужаса и отвращения.
— О великий Марибор, — пробормотала она, прижав руку ко рту. — О боже мой!
Внезапная перемена удивила Стейна. Он озадаченно посмотрел на девушку.
— Что случилось? — Стейн покосился на Розу и снова перевел взгляд на Гвен. — Что за игру ты тут затеяла?
— О, Стейн, мне так жаль, — выдохнула Гвен, и на ее лице отразилось сострадание.
Роза замерла от изумления. Поначалу она решила, что Гвен притворяется, играет какую-то роль, пытается обмануть, вот только Гвен не притворялась. Роза никогда не видела на ее лице такого ужаса.
Лицо Стейна тоже изменилось. Угроза уступила место беспокойству.
— Почему?
— Из-за того, что должно произойти.
— О чем ты, черт возьми, говоришь? — Стейн отступил на шаг и осмотрел гостиную, как будто здесь ему что-то угрожало.
— Он тебя убьет… — Голос Гвен дрогнул и стал каким-то отстраненным, мягким. Она не выдумывала. Она протянула к нему дрожащие руки.
— Кто? — дернулся Стейн.
— Это будет медленно… невероятно медленно. Он… он разрежет тебя и оставит истекать кровью. Подвесит на Купеческой площади и украсит твое тело свечами.
— Кто? О чем ты говоришь? Диксону не хватит…
— Не Диксон. — Казалось, Гвен с трудом выговаривала каждое слово, но голос ее теперь звучал уверенно и властно. — Ты его не знаешь. Ты будешь спрашивать, за что, но он не ответит. Он не произнесет ни слова, лишь продолжит резать, и резать, и резать… а ты будешь кричать…
— Заткнись!
— Это случится поздно ночью, — продолжала Гвен. Она шагнула вперед, не опуская трясущихся рук.
— Заткнись! — Стейн попятился к выходу, словно она протягивала ему ядовитых змей.
— Никто тебе не поможет, и всюду… всюду кровь. Это ужасно! Как может быть в человеке столько крови? — Гвен замолчала, глядя в пол и качая головой от искренней печали. Она зажала уши руками. — Ты все кричишь, а он подвешивает тебя и зажигает свечи.
— Я же сказал, закрой пасть! — рявкнул Стейн.
— Он уходит, а ты медленно умираешь. На улицу выходят люди. Они смотрят, но никто тебе не помогает. Они знают, что ты за человек, всегда знали, хотя и не все, на что ты способен. Кто-то из них знает про Эйвон, но никто не знает про Рун, Ирэн и Элси. И никто не узнал, что ты сделал с женой Каллахана.
— Откуда ты знаешь?! — в панике вскрикнул Стейн.
— И о дочерях Олдэма — обеих. Ты ужасный человек, Стейн, настоящее чудовище!
Роза никогда не видела на чьем-либо лице такого испуга, как на лице Стейна. Он выплескивался из его широко раскрытых, бегающих глазок.
— Они смотрят, как ты умираешь, — продолжала Гвен, хотя Розе хотелось крикнуть, чтобы она замолчала. — Один человек даже ставит у тебя под ногами ведро, чтобы собрать кровь. Он смешает ее с кормом и отдаст свиньям. О, Стейн, то, что ты сделал с Эйвон, то, что ты сделал со всеми другими девушками, настолько чудовищно, что ты должен понести за это кару, но даже я не пожелала бы тебе такой смерти… хотя, наверное… ты ее действительно заслужил.
Слова Гвен действовали не только на Стейна — Розу они пробирали до костей, сильнее, чем самый ледяной ветер, но от выражения на лице Гвен, от смеси искреннего сочувствия и отвращения у нее едва не остановилось сердце. Каким-то образом Гвен действительно увидела смерть Стейна, а через нее и он, и Роза тоже это увидели.
— Ты чокнутая сука, вот ты кто! — заорал Стейн. — Оставь меня в покое!
Он выскочил на улицу, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Гвен пошатнулась и протянула руку к стене, чтобы удержаться на ногах.
— С тобой все
