— Какими они были?
— Такими же, как все, только еще более жестокими. Добрыми до тех пор, пока у тебя было то, что им нужно. Я выжил благодаря им. — Он взял еще одну ягоду с ладони Адриана. — А твоя история? Где ты научился так сражаться?
— Отец научил. Начал тренировать меня чуть ли не с рождения. Днем и ночью, без выходных, даже во время Зимнего праздника. В Хинтиндаре, впрочем, и так нечем было заняться, но он был просто одержимым, как будто бой — это нечто вроде религии. Я считал, что у него на то есть причина, что он видит в этом какой-то смысл. Я полагал, он готовит меня к военной службе, думал, пошлет меня в особняк, где я поначалу стану стражником, а потом, может, дослужусь до каптенармуса. Если повезет, лорда Болдуина призовут на службу, и я отправлюсь вместе с ним. Если очень повезет, я совершу какой-нибудь ратный подвиг, и король Урит посвятит меня в рыцари. По крайней мере, я считал, что так думает мой отец.
— А он о чем думал?
Адриан медленно покачал головой, глядя на раскинувшееся далеко внизу озеро.
— Не знаю. Но когда мне было пятнадцать, я спросил его, когда мне можно будет устроиться на службу в особняк. Большая часть мальчиков становится пажами в гораздо более раннем возрасте. В пятнадцать уже становятся оруженосцами, если ты дворянин, или солдатами, если нет. Отец сказал, что я вообще никогда не буду служить в особняке. В Аквесте я тоже служить не буду. Я никуда не поеду. Он хотел, чтобы я заменил его в деревенской кузнице, когда он станет слишком стар, чтобы махать молотом.
— Тогда зачем он тебя так тренировал?
— Этого он мне никогда не говорил. — Адриан закинул в рот последние ягоды и прожевал.
— Поэтому ты ушел из дома? — спросил Ройс.
— Не только. Я был влюблен в девушку у нас в деревне — может, не так уж влюблен, но, наверное, больше, чем когда-либо. Я собирался на ней жениться.
— Что же тебе помешало?
— Подрался с соперником, едва не убил его.
— И что?
— Он был моим лучшим другом. Мы оба ее любили. Хинтиндар — маленькая деревенька, у меня там не было будущего. Я решил, что всем будет лучше, если я уйду. В том числе и мне. Ну… я и ушел и вступил в войско. С тех пор сражаюсь.
Далеко внизу, в двух-трех милях, Ройс заметил дюжину мужчин, двигавшихся по дороге. Один из них, облаченный в черные пластинчатые доспехи и красный плащ, ехал верхом. Остальные — пехотинцы — были вооружены пиками и луками. Впереди бежала свора собак.
— В чем дело? — спросил Адриан.
— У них собаки. Ненавижу собак.
— У кого?
— У того патруля. — Ройс указал вниз, в долину.
Адриан посмотрел.
— Какого патруля?
— У того большого патруля вон там.
Адриан прищурился и пожал плечами.
— Поверь мне, — сказал Ройс, — там дюжина пехотинцев и рыцарь в черных доспехах. Может, это один из серетов, которых ты тогда встретил в трактире. Ты ведь сейчас ничего в трактире не оставил?
— Ты о чем?
— Что ты сделал с куском плаща, которым сначала перевязал меня? Там бросил?
— Да. Зачем нам окровавленная тряпка.
— Черт возьми!
— А что? С ними гончие? — спросил Адриан. — Охотничьи собаки?
— Ага.
— Но ведь собаки не могут взять след под дождем?
— Нет… конечно, нет. — На самом деле Ройс ничего об этом не знал, но ему очень хотелось, чтобы это оказалось правдой.
— Что они делают?
— Просто идут.
— Где?
— Прямо под нами.
На глазах у Ройса собаки свернули с дороги в кусты сбоку.
— Ой-ой…
— Что?
Собаки скрылись из виду и исчезли в зарослях вереска. Через мгновение он услышал лай.
— Мне не послышалось? — спросил Адриан.
— Нас обнаружили. — Стоило Ройсу подняться, как у него закружилась голова.
— Я думал, гончие не чувствуют запаха под дождем.
— Эти почувствовали.
Шатаясь, Ройс начал подниматься по склону холма. Ему казалось, что при каждом шаге в живот ему втыкают раскаленный клинок.
— Мы не сумеем убежать от них, да? — спросил Адриан, догоняя его.
— Не смогли бы, даже будучи здоровыми.
Позади них лай собак сливался с шумом дождя и звоном колоколов.
Адриан первым поднялся на вершину холма.
— Ферма! — воскликнул он.
— Лошади есть?
— Даже мула не видно.
Оглянувшись, Ройс увидел, как патрульные бегом спускаются по склону холма. Впереди, следуя за собаками, скакал рыцарь. Скорее всего, беглецов они пока не видели, но вот-вот могли заметить.
— Может, спрячемся на ферме?
— Ферма? — процедил Ройс, споткнувшись. — И что там выращивают? Камни?
— Это лучше, чем столкнуться с патрульными на открытой местности.
Земля здесь была достаточно ровной, однако повсюду из травы торчали камни, будто недавно на землю обрушился град из огромных камней, заваливший ущелья и подножия холмов. На каждом шагу попадались препятствия, не позволявшие уверенно двигаться вперед, и Ройс с Адрианом, чтобы не споткнуться, вынуждены были пробираться вниз по склону почти на ощупь.
Не было ничего удивительного в том, что хозяйский дом, амбар и даже силосное хранилище были выстроены из камня. Осыпающаяся стена ограждала небольшой загон для овец, между домом и амбаром, там, где в грязи по обе стороны каменной тропки образовались многочисленные лужицы, разгуливало с полдюжины цыплят.
Из печной трубы, торчавшей из соломенной крыши, поднимался дым, и Ройс с Адрианом поспешили к входной двери. Адриан остановился, намереваясь постучаться, но Ройс, опередив его, вошел без стука. За столом сидел пожилой мужчина, возле очага хлопотала женщина. Оба вздрогнули при его появлении.
— Не двигайтесь, а не то вам конец, — сказал Ройс, с трудом держась на ногах и стискивая зубы от боли. Так даже лучше, промелькнуло у него в голове: стиснутые зубы придавали ему более угрожающий вид.
— Прошу прощения за вторжение, — сказал вошедший следом за ним Адриан.
Из одной из задних комнат выбежал мальчик лет десяти и замер, широко раскрыв глаза. Старик схватил его за руку и подтащил к себе. Седовласый лысеющий мужчина двигался быстрее, чем ожидал Ройс. Он был не так уж стар.
— Кто вы? Что вам нужно? — спросил мужчина.
— Делайте, что велят, — прошипел Ройс.
— Меня зовут Адриан, а это Ройс, и нам просто нужно на некоторое время укрыться от дождя, — мягко сказал Адриан и улыбнулся — не зловеще, не угрожающе, не безумной пугающей улыбкой, а просто весело. Будь он собакой, наверное, повилял бы хвостом.
— Вы ранены, — заметил старик. — Вы… вы те два
