— А если найдем? — это уже прозвучало угрозой со стороны второго парня. — Тогда пива нам купи… Деньги на пиво найдутся?
А это уже было угрозой грабежа. Вернее, было грабежом, и такую выходку стоило пресечь предельно жестко.
— И денег нет. Все на пистолет истратил… — ответил я стандартной на этот случай шуткой. Но мои оппоненты шуток, видимо, не понимали и вообще не подозревали о том, что шутки бывают популярными. Деньги у меня были, и я мог бы парней пивом угостить, но такое наглое требование вызывало во мне естественное чувство негодования.
— Чего с ним базарить. — Третий, чуть-чуть отставший, растолкал товарищей и выступил вперед. Это был крепкий, коренастый и, видимо, сильный парень, которому не терпелось испытать свою силу. Тем более в одежде я не производил впечатления бойца. Здесь следует учитывать, что Брюс Ли в одежде вообще выглядел хилым невзрачным человечком, которого можно плевком перешибить.
Парни, несмотря на всю свою агрессивность, действовали совершенно неправильно. Они имели возможность окружить меня, если бы я позволил им это сделать. И потом атаковать одновременно с разных сторон, опять же с моего доброго согласия, которое я имею полное законное право не давать. Вместо этого они все оставались с фронта, что облегчало мою задачу и по защите, и по нападению. И не все вместе на меня бросились, что тоже было мне удобно. Каждый, похоже, желал показать собственное умение драться.
Третий выглядел наиболее агрессивным. Это подтверждали его действия. Он сделал скачок вперед и попытался ударить меня ногой в голову. На удар маваши гери из арсенала карате это, возможно, и походило, хотя по траектории удара больше смахивало на хай-кик из муай-тай. Только в муай-тай, то есть в тайском боксе, этот удар наносится жесткой костью нижней части голени. А парень бил пальцами ноги, рискуя их переломать, а мне нанести только обидную пощечину. В любом случае, как я понял, парень не умел правильно делать ни то, ни другое.
При попадании в голову он элементарно сломал бы себе то место, которым наносил удар, — пальцы ноги или подъем стопы. Конечно, и голове, по которой наносился удар, это доставило бы мало приятных ощущений. Но голова не сломалась бы. А вот лодыжке перелом был обеспечен. К тому же был возможен разрыв связок. Впрочем, я не стал испытывать свою голову и ломать парню лодыжку. Я просто сделал то, что в схватках на татами или в ринге применяется редко. Для выполнения этого встречного приема требуется иметь прекрасную реакцию, достаточную быстроту движений и точный расчет. Что я тут же и продемонстрировал.
Я резко шагнул навстречу удару, выставляя одновременно вперед локоть. Вернее, я не просто выставлял локоть, я наносил им ответный удар. Если бы я захотел лишить противника возможности ходить, я бы элементарно выставил защитный блок так, что мой локоть разорвал бы сухожилия-разгибатели пальцев на стопе. Вместе с переломом лодыжки это не позволило бы парню наступать на ногу, по крайней мере в течение трех недель. Но я нанес более щадящий, хотя и болезненный удар.
Я резко прыгнул вперед и нанес удар локтем в лицо, стараясь попасть костью под основание носа. В этом случае, бывает, отрывается носовой хрящ и наступает болевой шок, потому что под основанием носа у человека сходятся несколько пучков нервных окончаний. Что-то у меня получилось, потому что противник сразу потерял сознание, видимо, в результате этого самого болевого шока. Осталось надеяться, что сердце у парня крепкое, еще не изношенное частым употреблением пива, и он останется жив, хотя, как я думаю, всю оставшуюся жизнь будет курносым.
С первым противником, таким образом, было покончено. Я понимал, что он не успеет прийти в себя до того, как я покончу с остальными.
Из двух оставшихся только у одного оказалась относительно неплохая реакция. Он ринулся на меня с размашистым, но достаточно резким и тяжелым ударом, который я легко пропустил над головой, с силой ударив его плечом в область сердца. Такой удар, если он нанесен правильно, не «отключает» противника, но заставляет его временно потерять ориентацию и замереть без движения. В профессиональном боксе многие бойцы умышленно наносят такой удар, хотя он и считается официально запрещенным.
Я воспользовался тем, что мой противник остановился на месте и замер, пытаясь перевести дыхание, и нанес короткий резкий удар основанием правой ладони сбоку и снизу в самый кончик подбородка, направляя удар в сторону. Часто этот удар ломает челюсть и практически стопроцентно «отключает» сознание. Что и случилось. Противник упал навзничь в детскую песочницу.
Теперь мне предстояла чистая схватка один на один.
Остался самый крупный, возможно, самый сильный, но при этом и самый медлительный противник. Ему лучше было убежать, если он хоть немного умеет бегать — я бы за ним не погнался в ожидании машины, но он, к моему сожалению, друзей бросить не пожелал и поднял с земли палку. Не такую толстую, чтобы нанести человеку увечье, но все же ощутимую при попадании под удар.
Парень и с палкой обращаться не умел. Он слишком сильно замахивался, считая, что сильный удар может решить исход схватки. И я поймал его на первом же замахе, когда рука с палкой ушла за спину. Я опять резко бросился вперед и нанес сначала удар лбом в лицо и тут же левым кулаком чуть выше виска. Первый удар был просто болевым, потому что лоб, как самая крепкая кость в человеческом организме, угодил в нос, сразу сплющив его и вынудив парня в растерянности от боли зажмурить глаза. Но я глаза не зажмуривал и точным зрячим вторым ударом, зная, что бью в район мозга, отвечающий за ориентацию, свалил его, не лишив сознания.
Парень тут же вскочил на дрожащие ноги, тряхнул головой, прогоняя дурь нокдауна, но после моей классической «вертушки»[7] получил удар каблуком в печень, и это заставило его свалиться вторично. Он сначала сел на землю, потом перевернулся на четвереньки и подставил под
