В саму галерею солдаты заходить не стали. Только собрались перед входом. По большому счету, встали толпой, удобной для классического расстреливания и уничтожения, если бы не два бойца, которых предусмотрительный старший сержант выставил в дозор. Они смотрели по сторонам, готовые стрелять на любое движение.
Здесь, у этого устья, точно так же, как и у среднего, была насыпана полоска красного глинистого песка. И на этом песке отчетливо виделся в свете нескольких наставленных на него ярких лучей тактических фонарей след башмака, причем след, не характерный для армейских берцев.
Но меня след смутил вовсе не потому, что старший сержант предупредил меня, что след «даже слишком отчетливый». Просто я представил себе, зачем человек поставил сюда ногу так плотно. Так плотно стоять он мог только в одном случае — если подавал что-то тяжелое наверх, тому, кто уже поднялся в галерею. Но и в этом случае должны были отпечататься две ноги. Кроме того, тот, кто принимал тяжелый груз, например, «Стингер» и две ракеты к нему, тоже должен был оставить свои следы.
Я посветил своим фонарем на край входа. Там был точно такой же песок, но следа я не нашел. Вывод напрашивался сам собой: бандиты умышленно оставили след, чтобы ввести нас в заблуждение. Я заглянул в монитор планшетника, вывел на экран фотографию с наполовину затоптанными бандитскими следами. Сомнений не было. Здесь был след однотипной подошвы.
— Посмотри глубже, — направил я старшего сержанта Игумнова в галерею. Он легко запрыгнул туда и, подсвечивая под ноги фонариком, прошел метров десять.
— Нога человека здесь не ступала давненько. Есть следы, но старые. Возраст определить не могу, но точно — больше недели. Свежих не просматривается…
— Уходим. Здесь делать нечего, — принял я решение.
У нас оставалось еще три варианта пути. По какому из них пошли бандиты?..
* * *Пока бойцы взвода были заняты поиском следов, я позвонил капитану Куролесову. Начальник разведки погранотряда ответить сразу не смог, номер был занят. Ответил, когда я позвонил во второй раз, через минуту. Так быстро ответил, что подумалось, будто он держал трубку в руках. Значит, с кем-то разговаривал, и сигнал «занято» нельзя отнести к простому сбою в системе сотовой связи. С кем он мог разговаривать?
Только со своим командованием, сделал я вывод. Куролесов же предупреждал меня, что связь с командованием погранотряда может поддерживать и по рации, и по сотовому телефону.
— Что командование говорит, товарищ капитан? — поинтересовался я.
— Если подслушиваете, значит, знаете, — таким образом Куролесов показал, что обратил внимание на мою наблюдательность и на умение делать выводы. — Командование одобрило наше решение о разделении. И приказало мне ждать противника. Вдруг да вылезет. Если вылезет, приказано его уничтожить. Я готов. Все четыре галереи мои солдаты держат под прицелом.
— Можно давать отбой, — объявил я и объяснил почему.
— Согласен, — мне показалось, будто я увидел, как где-то в далекой темноте кивнула фуражка-«аэродром» капитана. — Буду тогда выходить на старое кладбище? Я послал туда бойца с сообщением, приказал ждать на месте и, на всякий случай, держать выход под прицелом. Три человека постоянно должны в яме находиться и в тепловизор просматривать все, что возможно. Ящики со «Стингерами» заминировали. Если из подземного хода начнется атака, сразу их взрывать не будут. Только если бандиты прорвутся.
— Все правильно, товарищ капитан, — согласился я. — Только у нас сейчас свои проблемы. Целых три варианта, по которым бандиты могут проследовать. Один из них самый маловероятный — это вариант, при котором они двинули в сторону границы, чтобы спрятаться у кистинцев.
— Да, это маловероятный вариант. Зачем тогда они старались захватывать «Стингеры»? Чтобы уйти с ними туда, откуда их через границу протащили? Не вижу логики в таком поведении банды.
— В этом случае сработать может не логическое мышление, а простое чувство самосохранения. Их крепко прижали, «волкодавы» уцепились за хвост. Выход — или погибнуть, или убежать с тем, чтобы позже вернуться отдохнувшими.
— Но вы же сами говорите, что у них еще два варианта остается. Во втором гроте отсидеться и уйти вниз по ущелью в глубину долины, в сторону населенных территорий.
— Второй вариант вероятен, я думаю, только в том случае, если там, в селах долины, у них есть сообщник, который сможет их спрятать. Например, в своем сарае или даже в доме. Как версия, могут спрятать и в служебном помещении. Но, при всей маловероятности варианта с переходом границы, я полностью его со счетов сбрасывать не хочу, и потому прошу вас, товарищ капитан, связаться снова с командованием погранотряда.
— Я связь поддерживаю напрямую с командованием управления погранвойск республики. Там наша операция на контроле. Потому и вынужден разговаривать через трубку. С погранотрядом у нас прямая связь посредством рации, но радист вместе с рацией и шифровальщик с ним остались на старом кладбище рядом с ящиками. Это дела, однако, не меняет. Я готов связаться с более высокой инстанцией, а она уже передаст свой приказ в погранотряд. У них прямая линия связи отлажена. Общаются по телефону ЗАС[23]. Устроит вас такой вариант?
— Абсолютно. Требуется срочно перекрыть границу на участке ущелья, в котором я в настоящее время нахожусь, и остановить банду, если она попытается уйти в Грузию. Ответ мне сообщить не забудьте. У меня все, товарищ капитан. Извините, меня вызывают по прямой линии. Видимо, начальник штаба отряда. Конец связи.
— Конец связи, — подтвердил Куролесов, а я, убрав трубку, нажал нужные кнопки на своем коммуникаторе и соединился с майором Аспаруховым.
— Куда опять пропал, Павел Степанович? Почему не докладываешь?
— Докладывать, как я понимаю, товарищ майор, следует о конкретных действиях или успехах. А мы пока в поиске.
— Как алкоголик, проснувшись, пытается найти деньги на опохмелку?
— Примерно так, товарищ майор. Так же лихорадочно ищем.
— Докладывай обстановку.
Я доложил все по-армейски коротко, без эмоций, но с подробностями, не упуская деталей, чтобы не возникло вопросов. Не забыл и о своем разговоре с капитаном Куролесовым, и о своей просьбе перекрыть ущелья.
— Это ты хорошо придумал. А главное, что просьба
