— Никак нет, товарищ майор. А что, есть доказательства, что банда та же самая?
— Остатки взрывчатых веществ из пещеры, которую ты опалил, отправлены на экспертизу. Результаты, возможно, будут через несколько часов, хотя, скорее всего, только к утру.
— Засада спецназа ФСБ в ущелье останется?
— Пока оставлена на месте. Следственная бригада работу закончила. Улетела. У тебя вопросы есть?
— Никак нет. Хорошо бы вертолет отправить на поиск банды. Пусть хотя бы над ущельем пролетит.
— Над бандой со «Стингерами». У «Стингера» практически стопроцентная вероятность попадания в вертолет. Правда, у вертолета есть защита, но я не знаю, как это будет выглядеть в ущелье, в тесноте… Да какая разница! Все равно все вертолеты в разгоне. Сейчас, командир говорит, и снять неоткуда. Но у меня все. Будут новости, сообщу. Конец связи?
— Конец связи, товарищ майор.
Я переключился на внутривзводную систему и услышал, как объединившееся второе отделение во главе со старшим сержантом Игумновым обследует вход во вторую галерею.
— Сколько шагов прошел? — спросил старший сержант.
— Двадцать семь, — ответил ему кто-то из солдат, видимо, направленный в саму галерею на поиски следов.
— И ничего?
— Ничего даже похожего на свежий след. Есть только очень-очень старые следы калош. Кто-то давным-давно здесь шастал. Может быть, даже не нынешним летом.
— Все. Возвращайся.
— Что там, Игумнов? — спросил я.
— Чисто, товарищ старший лейтенант. Ничего похожего на проход. Ни в самой галерее, ни рядом — ни одного следа. Похоже, даже не приближались.
— Понял. Завершить поиск. Спускайтесь на нижний уровень. Луховской! — позвал я сержанта, который со своим отделением обследовал начало пути в сторону границы с Грузией и пока молчал. — Что у тебя?
— Глухо, как в пещере. Ничего похожего на проход группы. Хотя там, где есть пылевые участки, всегда имеется обход стороной по камням.
— Сколько уже обследовал?
— Порядка сорока пяти — пятидесяти метров. Чисто.
В это время мне позвонил капитан Куролесов. Я ответил сразу, поскольку трубку, как обычно, в этот раз под бронежилет не убирал.
— Слушаю, товарищ капитан. Есть новости?
— Все из той же серии. Я позвонил в управление погранвойск. Обещали отдать приказ нашему погранотряду. Помимо того, в дело Хушетский погранотряд включится. Это наши соседи. У них имеются резервные силы. Значит, перед вами уже только две задачи.
— Одна. Идем в преследование вниз. В гроты они не входили. Ни в тот, ни в другой.
— Понял. Удачи, старлей! Мы снимаемся с места и выходим к старому кладбищу.
— До встречи, товарищ капитан. Конец связи.
— Конец связи.
Я убрал трубку. Теперь уже под бронежилет, там ей безопаснее находиться, и снова вызвал командира первого отделения:
— Луховской! Снимай бойцов с задачи. Догоняйте основную группу. Игумнов, возглавляй преследование. Я догоню. Предельная осторожность и высокий темп. Ефрейтор Талалаев идет впереди.
* * *Ночная темнота уже повисла прочно, но яркие и мохнатые в горах звезды светили настолько ярко, что давали возможность идти без очков ночного видения. Более того, когда я догнал передовую группу, идущую двумя колоннами, я сразу сменил старшего сержанта и дал новую команду:
— Мы много времени на поиски следов потеряли. Переходим на легкий бег. Шаги не синхронизировать!
Синхронизация шагов — опасное явление. Когда большое подразделение идет, например, по мосту через реку, и при этом синхронизирует шаг, то мост может не выдержать ритма одновременного шага и рухнуть. В нашем случае, в условиях ночных гор, синхронизация шага станет источником звука, который задолго до нашего приближения предупредит противника, что мы уже рядом.
Легкий бег подразумевает и легкое касание земли. Это при забеге на короткую дистанцию требуются значительные усилия и мощный толчок. Но там на этот толчок уходит так много сил, что за пределами дистанции бегущий часто падает без сил, не имея возможности даже стоять.
При легком беге нагрузка совсем иная, что позволяет бежать длительное время, лишь время от времени переходя на быстрый шаг, который нагружает в основном другие группы мышц, а мышцы, занятые при беге, отдыхают.
Свет звезд позволял бежать, не спотыкаясь.
Но и о безопасности я тоже не забывал. Уже при приближении к первому повороту, который еще не определялся визуально, но просматривался на мониторе планшетника, я вызвал в передовую группу всех троих снайперов.
— Пространство за поворотом — зона вашей ответственности. За каждым, повторяю, за каждым поворотом. Работайте! Ефрейтор Талалаев — с вами.
Снайперы добавили темп и оторвались от основной группы. И уже меньше чем через минуту поочередно доложили:
— Впереди — чисто.
Благодаря этим мерам мы имели возможность не останавливаться перед поворотами, сбивая дыхание. Так мы забежали за ближайший поворот, на участок, где было совсем светло, потому что этот кусок ущелья полностью, от начала до конца, до следующего поворота, освещался луной. Мы бежали как бежали и даже видели впереди бегущих снайперов и сапера, что осматривали дорогу перед следующим поворотом…
Глава восьмая
Уж что-что, а хитрости эмиру Гадисову было не занимать. Она всегда жила в голове. Войдя последним в галерею и убедившись, что его пулеметчик убит выстрелом снайпера, Рамиз Омаханович очень быстро оказался во главе остатков своего некогда сильного и умелого джамаата и задал такой темп, что едва ли кто из спецназа и тем более из пограничников смог бы его догнать.
Такие быстрые переходы он практиковал еще в Сирии, и командование высоко ценило джамаат Гадисова за умение стремительно выходить туда, где его не ждали, наносить
