Результаты данного исследования оказались сложными и интересными:
а) Чем сильнее активировалась дофаминергическая система при неожиданном получении денег, тем слабее она возбуждалась, когда испытуемых вынуждали отдавать часть денег «на налог» или предлагали сделать добровольное пожертвование. Иными словами, чем больше человек любит деньги, тем ему труднее с ними расстаться. Ничего неожиданного.
б) Чем сильнее активировалась дофаминергическая система при выплате «налога», тем больше человек оказывался склонен к добровольным пожертвованиям. Ясно, что налогообложение никогда не служит личным интересам – у человека забирают деньги. Но при этом нашлись люди, у которых в данных обстоятельствах резко возбуждалась дофаминергическая система: у них, очевидно, пострадавшие личные интересы были более чем скомпенсированы мыслями о помощи нуждающимся. Мы здесь очень близко подошли к теме последней главы о неприятии неравенства и к тем исследованиям, где показана типичная реакция двух незнакомцев, получивших неодинаковую награду. Когда у счастливчика, который получил больше, забирают часть денег, «уравнивая справедливость», у него резко активируется дофаминергическая система. Так что не будем удивляться результатам исследования «налогообложения» – люди радуются, когда можно уменьшить неравенство даже за собственный счет. Авторы вполне обоснованно посчитали данный результат актом отзывчивости, лишенным личных выгод{874}.
в) В обстоятельствах добровольного пожертвования дофаминергическая система активируется больше (а также, судя по личным сообщениям, выше удовлетворение от действий), чем при выплате «налога». То есть в благотворительности присутствует элемент личного интереса – когда человек оказывает помощь на добровольных началах, он радуется этому больше, чем если его заставляют помогать.
Что мы можем из этого вывести? Да то, что альтруистические акты подкрепляются в разной степени и разными средствами – получением денег, пониманием того, что позаботились о страждущих, чувством приятного внутреннего тепла от совершения благих дел. А также – что чрезвычайно трудно отыскать заботу о страждущих безо всякой связи с получением этого внутреннего тепла: лишь в редчайших случаях можно поскрести альтруиста и найти… альтруиста!
Выводы
Среди всей массы вопросов, которые мы обсудили, вот что наиболее важно: когда кто-то рядом страдает, мы (люди, приматы, млекопитающие) зачастую тоже чувствуем отраженную боль. И чрезвычайно интересно, для чего и как эта способность сформировалась.
Мы в конце концов пришли к пониманию и другой ключевой проблемы, а именно в каких случаях эмпатия превращается в участливость и приводит к действию, а в каких – становится ловушкой, замыкаясь сама на себя. Разрыв между ощущением и действием огромен, особенно если целью является не просто результат, а результат с бескорыстной мотивацией.
Некоторым моим читателям трудно представить себе несчастья далеких незнакомых людей, страдающих от непонятных бед – болезней, которые никогда нас не касались; нищеты, когда нет даже чистой воды; отсутствия крыши над головой и более-менее постоянного питания; давления политической системы, от которого нас миловала судьба; суровости жестких культурных норм, пришедших будто с другой планеты… Но представить их – значит перекинуть первый мостик через пропасть к деятельному участию. А ведь все в нас противится вхождению в это тяжелое дело – мы устроены так, чтобы помогать кому-то конкретному, а не безликой массе, своему, местному и знакомому, тому, чье горе понятно. Конечно, лучше всего, когда наша участливость направлена на самых нуждающихся в ней, а не на тех, кто с большей готовностью делится своей болью. Тем не менее мы не обязаны обладать той безупречной интуицией, которая направит наши великодушные порывы в том далеком и многообразном мире. По-видимому, в этом нам стоит быть снисходительнее к себе.
Точно так же нам следует проще относиться к проблеме подспудных мотивов альтруистов. Мне всегда казалось чуточку нечестным считать их лицемерами. Да, под маской альтруиста почти наверняка найдется личность с «нечистыми» намерениями, но альтруизм – это эволюционный продукт, неотделимый от реципрокности. И гораздо лучше, если добрые дела будут мотивированы личными интересами и раздутым самомнением, чем если их совсем не будет; и нет ничего плохого в том, что мы считаем себя милосердными и добрыми, желаем, чтобы нас любили, а не боялись, и хотим этой ценой купить для себя хорошую жизнь.
И наконец, препятствием на пути от эмпатии к действию будет слишком сильная, слишком живая и болезненная эмпатия. Я не призываю людей становиться буддистами, чтобы сделать этот мир лучше (заметьте, я не призываю и не становиться буддистами – болтовня одного атеиста здесь пустой звук). Чтобы просто заметить страдания окружающих, большинству из нас нужно ощутить жгучие уколы отраженной боли. Наше восприятие не дает нам возможности почувствовать чужую боль каким-то другим способом: в конце концов, в то время как один из самых пугающих вариантов наших худших поступков – это хладнокровное убийство, один из наиболее удивительных и даже обескураживающих вариантов наших лучших поступков – хладнокровное благодеяние. Именно известная степень отстраненности, хладнокровия является необходимым условием для реального действия. И лучше так, чем если сердце болезненно забьется в унисон с сердцем страждущего и невыносимость переживания заставит сдаться и бежать.
С тем мы и подходим к последнему пункту. Да, мы начинаем действовать не из-за того, что ощущаем боль страданий другого, – в этом сценарии человек скорее сбежит, чем поможет. Отстраненность, нацеленная на помощь, может показаться хорошим способом – наверное, было бы неплохо обдумать все медленно и тщательно для принятия взвешенного альтруистического решения? Но тут нас поджидает тревожное обстоятельство: раздумья с легкостью приведут к наиболее простому и удобному заключению – это не мои проблемы. Поэтому в совершении великодушного поступка не помогут ни горячее (лимбически-регулируемое) сердце, ни холодные рассуждения лобной коры. Для этого требуются внутренние, доведенные до автоматизма умения: писать в горшок, кататься на велосипеде, говорить правду, помогать попавшим в беду.
Глава 15
Убийственные метафоры
Пример 1
Еще со времен прискорбной оплошности с золотым тельцом под горой Синай (а может, и раньше) при виде сотворенных кумиров
