– Сколько будет нападавших?
– Человек 30, не больше.
– Доктор! Он соврамши! Приступайте! – крикнул я.
– Мамой клянусь!
– Да кто же поверит, что три десятка размалёванных алкашей нападут на полусотню отменных стрелков!
– В этом-то и фишка. Стрелки они никакие, но у каждого будет по нескольку шашек динамита. Им бы только поезд остановить, а там они вас взрывчаткой закидают.
– Что вам ещё известно про нас?
– Вы поедете в трёх последних вагонах. В передних поедет какая-то шишка из Вашингтона. Я приказал атаковать только вас. Не ровен час убьём шишку – нас тогда будет искать вся армия САСШ. А за вас никто не будет. Вы чужие.
– Можно подумать, что ты тут свой. Такой же понаехавший, как и мы, но только чуть раньше!
Мы связали их ещё раз покрепче и оставили под охраной доктора.
На совете решили взять их завтра с собой. Если соврали – в расход.
Утром подогнали извозчиков, сами погрузились, при помощи казаков погрузили пленников. Командование на себя принял майор Сигаев, как лучший стрелок. Он ставил задачу лаконично:
– Заранее выбейте нижние доски в стенках вагонов! Пусть еле держаться.
По моей команде всем сразу лечь на пол. Прикладами доски долой. Огонь вести из положения лёжа, как в тире. Цельтесь по лошадям – в них легче попасть. Ни в коем случае не вставать и не высовываться. И будет Вам счастье! – и запел себе под нос:
Как следует смажь оба кольта, Винчестер как следует смажь. И трогай в дорогу поскольку, В башку твою врезалась блажь!Кто предупреждён, тот вооружён! А мы и предупреждены и вооружены.
На вокзале я узнал, что с нами поедет сенатор Уильям Мак-Кинли. Жанне, Зине и Ирине было строго настрого приказано сидеть рядом с его вагоном, никуда не отходить и при первых же выстрелах ложиться на пол. И мы тронулись в путь. Связанных пленников посадили у окошка – пусть любуются ландшафтом. Когда миновали горы и выехали на равнину штата Юта, тут и началось. С обеих сторон поезда показались всадники. Они-то рассчитывали на внезапность и на пьянство казаков, но майору даже командовать не пришлось. Каждый занял своё место и началось избиение младенцев. Сигаев неспроста приказал стрелять по лошадям. Некоторые пули попадали в подсумки с динамитом и взрывы следовали довольно часто.
Когда погоня немного приотстала, я глянул вперёд, не пострадали ли головные вагоны. И с ужасом увидел, что наперерез паровозу скачут три всадника. Если поезд остановится, то нам крышка. Отставшие бандиты нагонят нас и закидают динамитом. Это же понял и Плаксин. Одним прыжком он выскочил в тамбур, влез наверх и побежал по крыше вагонов к паровозу. В руке у него блеснула катана. Как он её протащил через все границы останется тайной. Когда погоня осталась далеко позади, поезд начал притормаживать и остановился. Все высыпали из вагонов. Я побежал к паровозу. У тендера стоял есаул и обтирал катану. Машинист и кочегар лежали в лужах крови. Доктор Плоткин тут же кинулся к ним. Проверил пульс, дыхание. Ощупал и осмотрел всё. А потом не торопясь достал из своего саквояжа нашатырь:
– На них нет ни царапины. Просто сомлели! Наверно увидели что-то ужасное.
Я посмотрел на Валеру. А что может быть ужаснее катаны в его руках?
Тут подошел и сенатор. Он был очень взволнован. Его вопрос был прост:
– Что это было?
– Сенатор, а у вас есть враги? – дипломатично поинтересовалась Жанна.
– Конечно есть! Я ведь баллотируюсь в президенты!
– Значит ваши конкуренты наняли этих головорезов, что бы снять вас с дистанции. А вот этот храбрый русский офицер не дал им осуществить их гнусный замысел и зарубил главных злодеев – видите сколько крови в кабине машиниста! – Жанна была прирождённым дипломатом.
– В каком Вы звании, офицер?
– Есаул Войска Донского, если это вам что-то говорит! – ответила Жанна.
– Передайте есаулу, что он достоин наивысшей награды за спасение жизни кандидата в президенты!
Жанна перевела, а Валера лишь пожал плечами:
– Не я один тут надрывался!
Поезд тронулся. До прибытия в Солт-Лэйк-Сити, Марик успел сойтись с сенатором на дружеской ноге и объяснил, что в защите кандидата в президенты САСШ принимали так же участия два российских наследных принца. От этого сенатор вообще надулся, как индюк, а Марик, как наш пресс-атташе намекнул, что упоминание в прессе об этом факте резко поднимет шансы Мак-Кинли в президентской гонке.
В городе нам поменяли поезд. Куда подевались наши пленники, мы не знаем. У казаков мы не спрашивали, а сами они молчали. Но вряд ли эти хмыри остались живы. Казаки не прощают, когда кто-то покушается на их жизнь. Сенатор остался произносить предвыборные речи, а мы поехали дальше.
– Послушай, Леонид Иванович! А ведь теперь этот индюк пробьёт тебе любые бумаги на право владения той речкой. Нам-то от него ничего не надо, а вот отблагодарить нас через тебя он постарается! – сказал Комрад.
– Время покажет. Что зря загадывать. Одно радует, что даже бандюганы уверены, что это золото Чукотки! А пару тонн самых крупных самородков я отправил в Нью-Йорк малой скоростью, в ящиках от насосов. Глядишь через месяцок и прибудут в целости. Хотя ручаться трудно – это же не Почта России, где всё всегда в сохранности.
Благополучно миновали Чикаго, а там уж и Нью- Йорк был не за горами. Вернее за горами, но не высокими. По прибытии в каменные джунгли, расселились там же. Девушки тут же понакупили билетов в театры на всё подряд. А мы с братом отправились в Филадельфию на верфи. Близился ноябрь и пора было принимать работу. Лесовозы уже были спущены на воду, но на ходовых испытаниях недодавали трёх узлов от обещанного хода.
– Что же вы обещаний не выполняете! – укорил их Комрад.
– Да мы бы и рады, но турбины пока не
