– А с того, что по американским законам ты можешь зарабатывать деньги, хоть на Луне, а налоги будешь платить по месту жительства в Россе. Им от этого прямая выгода и не малая. Но и на Номе тоже свой Форт возводи. Храм православный поставь. Шерифом назначь доктора Плоткина и во всём с ним советуйся. Он мужчина большого ума и образованности – пустого не присоветует. Ты ведь теперь губернатор всей той местности и мэр своего форта. С Медалью Почёта ты большую силу теперь имеешь. Нашу с братом долю с добычи переводи в наше торгпредство в Нью-Йорке. Мы знаем, как потратить. Казакам, чтобы их не считали в России дезертирами, я выправлю в Питере документы, как на долговременную экспедицию.
Денег ни на что не жалей. Причал поставь нормальный. По осени перед отплытием рыбу заготовляй. Хоть малый, а доход. Одним словом будь Начальником Аляски. Ну не всей, конечно, а своего форта и окрестностей.
– А как форт назвать то?
– Вот своим именем и назови. Раз ты Гаранчук, то ты за всё и Гарант.
И форт будет зваться FORT GOLD GUARANTEE, что означает:
ФОРТ ЗОЛОТОЙ ГАРАНТ.
Глава 7. Надежда умирает последней
Если б Кащенко, к примеру,Лёг лечиться к Пирогову,Пирогов бы без причиныРезать Кащенку б не стал. (В. Высоцкий)Что может быть в Латинской Америке красивее, чем Фиеста? Мы вышли на рейд Каракаса уже после захода солнца. И вдруг весь город и бухта озарилась взрывами. Я подумал, что революция. Но в небе расцвели георгины фейерверка. В Венесуэле был очередной праздник – Фиеста. Мы все были на борту «Мохового», а «Проскуров» отправился за бальзой в Аргентину. Зина с Жанной, как заворожённые, смотрели в небо. Зрелище было неописуемое.
А с берега лилась музыка. Все эти самбы, румбы, ламбады и пр. Душа просила праздника. И мы его себе устроили прямо в кают-компании.
Иллюминаторы были раскрыты, Лёгкий ветерок с берега доносил музыку и ароматы роз. Страна вечного праздника.
Утром началась погрузка бальзы, а мы отправились знакомиться с городом.
Вблизи всё смотрелось гораздо иначе. Город-то был весьма грязноватенький. А уж ароматы ну никак не напоминали розовую клумбу. Мы поспешили убраться обратно на корабль. К вечеру погрузка была завершена. Я осмотрел штабеля досок и бруса. Лев Кнэп умел держать слово. Весь товар был первостатейный. Можно было возвращаться. На рейде Нью-Йорка нас дожидался «Проскуров». Они уже загрузили насосы от Гаранчука и ждали только нас. Комрад решил идти с ними, как командующий эскадрой.
– Теперь уж Никуша не будет мне пенять, что я морями не хаживал! Ром-то будет покрепче эля. А одна креолка стоит четырёх японок! – сказал он. Спустили шлюпку и нас доставили прямо на таможенный остров, а «Моховой» и «Проскуров», не заходя в порт, взяли курс на Питер. Мы же, пробыв ещё с неделю в Нью-Йорке, сели на трансатлантический лайнер и отправились в Англию. А уж оттуда через Францию и всю Европу домой. Конечно же в Германии опять облобызались с кузеном Вилли. И намекнули, что в скором времени он сможет установить на свои дирижабли аппарат, который сможет связываться с землёй во время полёта. Кузен Вилли конечно же опять не поверил, но был очень признателен за нашу заботу. И даже больше того. Он не только подарил нам со своего дирижабля высотомер и указатель скорости, но даже разрешил нам разместить заказ на эти приборы на своих заводах. Близилась весна, и мы торопились домой. По Европе мы уже путешествовали в папенькином салон-вагоне со всеми вытекающими. А вытекало предостаточно, так как у нас с Зиной была даже и ванна. А Жанна с Плаксиным заняли опустевшее купе Комрада. Барон Марк Николаевич, майор Сигаев, Попов и Лёвушка ехали в другом вагоне в отдельных кабинетах. Но неожиданная и судьбоносная встреча произошла в Варшаве. В вагон постучался очень благообразный мужчина и испросил аудиенции. Не попросил разрешения войти, а именно испросил. Войдя он окинул нас взглядом и представился:
– Делоне Николай Борисович. Профессор сельхозинститута в Новоалександрии!
Это имя нам ни о чем не говорило. Разве что было несколько созвучно с актёром Аленом Делоном, но как-то не клеилось. Каково же было наше удивление, когда он завёл речь о летательных аппаратах тяжелее воздуха.
Всё, что мы лепили до этого, были просто детские игрушки в кубики. Если в сравнении с профессором Жуковским я чувствовал себя глуповатым, то рядом с Николаем Борисовичем я был совсем тупой. Вот человек, который нам нужен. Без него всё, что мы делали и будем делать, не имеет перспектив.
Мы хотели тут же пригласить его с собой, но увы. Чувство ответственности за своих учеников не позволяло ему бросить всё до окончания учебного года. Договорились о том, что как только настанут летние каникулы, то он прибудет к нам в Гамаюн, как персональный гость самого государя. Профессор Делоне дал согласие и мы ликовали. Расставались как могут расставаться ученики с любимым учителем. Только бы Луцкий хоть что-то бы родил за полтора года нашего отсутствия.
По прибытии в Питер, я первым делом посетил кузена Николушку. Отчитался обо всём. Доложил, что великий князь Кирилл ведёт сейчас свою эскадру через Атлантику малым ходом. Проводит испытания турбин и тренирует экипажи. Это тебе не Гибралтарским коридорчиком пройти.
Атлантика! Про золотишко особенно в подробности не вдавался. Мол намыли сколько смогли. На те деньги построили пару броненосцев по проекту Варяга, но с особенностями. Да ещё и на дюжину эскадренных миноносцев деньжата остались. Попозже закажем.
Государь был поражен масштабами нашей деятельности. Но я его остудил:
– Погоди! То ли ещё будет. Не забывай, как ты сам десятки миллионов заработал одним росчерком пера. Помнишь: – Сэкономленный цент, это заработанный цент!
Из Зимнего сразу поехали в Гамаюн. Его было и не узнать. Новая гостиница о двух этажах. Целая улица Зарубинских особняков. Всё из кирпича, добротно. Рядом с ангаром уже заложили ещё один, да побольше прежнего. Жизнь налаживалась. Фроловский всё рассказал и показал. Ждал только нас. Учлётами записалось десяток корнетов. Все были мне хорошо знакомы. Каждое воскресенье приезжали летать на тренажере. Освоили его полностью. И даже хотели всё лётное
