– Видали, судари мои? А Вы говорите, что она ещё маленькая девочка. Да Марию Петровну хоть сейчас можно ставить министром здравоохранения! – с гордостью сказал Кондрат.
– А вот этого делать как раз и не надо. Назначьте её министром и через месяц Мария утонет в бумагах. Государь, а ты создай новый орган власти и назови Государев здравоохранительный надзор – ГосЗдравНадзор. А Марию Петровну назначь комиссаром этого надзора. Чтобы она не подчинялась никому, кроме тебя, а министров могла бы менять как зонтики. Вот тогда может и зашевелятся. Фактически она не будет отвечать ни за что, а вот спросить сможет с любого. От себя мы с герцогиней Зинаидой Павловной жертвуем на целый санитарный поезд со всеми прибамбасами. И платим чистым золотом. А сейчас дозвольте откланяться – заболтали мы Вас.
Когда покидали Царское Село, солнце уже близилось к закату.
– Что, Мария Петровна! Взвалили мы на твои хрупкие девичьи плечи ношу непосильную?
– И не такое вытягивала, – ответила доктор Надежда Викторовна Шагумова.
– Ужинать-то где будем?
– Махнём в «Асторию»! Я за новую должность проставляюсь! – сказала Маша.
В «Астории» застали есаула Плаксина и баронессу Жанну. К концу ужина я обратился к нему с просьбой:
– Тут такое дело, Валерий Сергеевич. Надумали мы новый аэроклуб в Москве создать. Лётное поле уже есть, здание под штаб роскошное. Но вот наладить оцепление, охрану и службу безопасности – всё надо начинать с ноля. У нас теперь есть шестиместный самолёт. Завтра мы с Зиной туда отправимся. Полетишь с нами?
– А куда ж я от тебя денусь! Как нас тогда судьба в трактире свела, так грех теперь и разлучаться. Конечно, полечу.
– Тогда и я полечу. А-то Марик в Москве по театрам ходит, а я тут звезды между стогами считаю. Это несправедливо! – заявила красавица Жанна.
– Ну вот и славненько. Там дворец огромный – места всем хватит.
* * *На следующее утро позавтракали наспех и в самолёт. Летели против солнца. Чтобы не слепило глаза пассажирам, задёрнули шторку за кабиной.
Лететь было легко. Железная дорога под нами сначала довела до Твери, а потом и до Москвы. Ходынское поле было ровнёхонькое и подходы открытые. Сверху я показал Зинуле Петровский дворец, а за ним большой Петровский парк с аллеями:
– Вот здесь и будем жить. И тут уж ты будешь полновластной хозяйкой!
После посадки Жанна и Валера вышли какие-то раскрасневшиеся. Заднее сиденье в Орлане было разложено и от обоих попахивало коньяком.
– Это где же вы успели разжиться?
– Так Жанночка с собой бутылочку прихватила, для храбрости!
А я лишь пропел про себя знакомую песенку: «Стюардесса по имени Жанна, исполняет в полёте желанья…»
Генерал-губернатора Москвы дядю Серёжу я загодя оповестил телеграммой и он встречал нас на двух «Чайках».
– Порадовал ты меня, племяш! Получил я от государя письмо, так он меня благодарит так, будто это я в Москве новый аэроклуб открываю.
– Дядя Сережа! Скоро 18 августа. День Воздушного флота. Нам на днях ещё два самолёта подгонят и мы устроим показательные полеты над Москвой. И будем листовки сбрасывать с приглашением записываться в аэроклуб. Так предоставь типографию, чтобы их напечатать.
– Да не вопрос. Хоть все типографии забирай.
– Вот и ладненько. А сейчас показывай где нам жить, убогим и бездомным.
* * *Дворец конечно поражал своей роскошью. Во всём чувствовалась основательность Петра Великого. А уж мажордом выглядел не меньше, как фельдмаршал – Зинуля аж оробела вначале. Прислуга была вышколена до автоматизма – ни одного звука или лишнего движения. Спальня была огромной. Из ванной комнаты меня окликнула Зинуля:
– Андрюш! А здесь тоже есть краники-фонтаники!
Я лишь успел подумать: «Опять попал!»
* * *Через несколько дней прибыл на поезде и Патрикеев со всей бригадой.
Расположились они шикарно – по бокам-то от дворца масса служебных помещений. Лёха пришел доложиться Зинаиде Павловне об благоустройстве, да не вовремя. Как раз в тот момент, когда мажордом отчитывал Зину о поведении во дворце. На следующий день он заявился ко мне весь в слезах.
– Меня вчера ваши морячки выпороли!
– Как так выпороли? Что, подвесили за ноги к потолку и медными бляхами на ремнях забили до полусмерти?
– Нет! Просто разложили на лавке и всыпали десять горячих ремнём.
– Ну это тебе, братец, повезло. Как правило, они того, кто на герцогиню лишь косо глянет, подвешивают за ноги под потолок и бьют до полного изумления. А у тебя вон и зубы целы и нос не сломан. Да ты счастливчик! Но жалобу непременно подай. Только не мне. Я флотскими не командую. Ты князю Кириллу отпиши. Он-то разберется. Но не забудь – князь свято чтит Петровскую заповедь – Доносчику первый кнут! – А теперь ступай и наперёд думай кому, что и как говорить.
А вечером в Большом был балет. Я конечно ценю высокое искусство. Но кордебалет мне как-то ближе. А на балерин смотреть было жалко. Не кормят их что ли. Хотя одна была в норме. Кажется Тося Волочкова. Вот её, видать, кормили по полной программе.
На День Воздушного Флота из ЦАГИ прилетело сразу три «Орлана». Медленно проплывали над городом в разных направлениях. А над ними кружили Орлики. Под занавес взлетели мы с Зиной и разбросали листовки с приглашением всем молодым офицерам записаться в Аэроклуб. Условий было только два. Не курить и иметь отличное зрение. Уже на следующий день записалось больше сотни. Пришлось устроить медкомиссию. Осматривал кандидатов в учлёты сам профессор Преображенский. Когда я спросил его о гонораре, он даже руками замахал. Мол, ничего не надо, но вот только хотел прочесть лекцию о пересадке мозжечка и гипофиза. В конце лекции он обратился к залу:
– Друзья мои! У Вас наверняка
