В жизни оно все иначе.
В жизни порой накрывает депра, от которой не спасают висящие перед носом труды великих шпионов прошлого.
– Больно?
Виктор с трудом повернул голову на голос. Это было единственное движение, доступное ему в последние две недели.
И словно в зеркале увидел отражение себя в огромных девчачьих глазищах.
«Да уж, душераздирающее зрелище. Не глаза, а то, что в них отражается».
– Нормально, – буркнул Виктор, невежливо отворачиваясь. Не особенно в кайф валяться перед девчонкой в образе эдакого беспомощного уродца. Хоть бы простыней прикрыли, садюги проклятые!
– Ты терпи, – серьезно сказала девчонка. – Любое, даже абсолютное оружие нуждается в доведении до совершенства. Как и в уходе. Попробуй, это вкусно.
Виктор вздохнул и повернул голову обратно. Ох, мама дорогая, только не это! Опять рис!
– Это сладкие моти, – сказала девчонка, разламывая рисовую лепешку и поднося ко рту Виктора. – Их меня научила готовить мама…
Только этого еще не хватало! Чтоб симпатичная девчушка с руки кормила, как собачонку!
– …когда была жива.
Так… Не тот случай, чтобы быковать. Совсем не тот…
«Моти» действительно оказались очень даже ничего. Хотя по сравнению с дедовой рисово-корешковой диетой любая человеческая еда показалась бы блаженством.
– А что с ней случилось? – ляпнул Виктор – и тут же куснул себя за язык. Блин, довели экзекуторы со своими технологиями, совсем мозги перестали работать.
Но девчонка отреагировала на удивление спокойно.
– Отца и маму убили тэпподама, убийцы-смертники клана Ямагути-гуми во время последней сэнсо.
Этот термин был Виктору незнаком.
– Сэнсо? – переспросил он.
– Война между кланами якудзы, – пояснила девчонка.
– А разве они воюют? – удивился Виктор. – Я слышал, что вроде у них бывают порой непонятки, но не думал, что все так серьезно.
– Бывает по-разному, – вздохнула девчонка. – Кодекс якудзы запрещает убивать катаги, но в то же время не зазорно подарить смерть члену своего клана. И если ты потом сможешь доказать, что сделал это обоснованно, никто не скажет тебе ни слова. Что уж говорить про воинов других кланов. И хотя сейчас царит тэути, официальный мир между кланами Сумиесикай и Ямагути-гуми, он крайне шаток. Как и любое иное равновесие.
– Понятно, – сказал Виктор. – У наших бандюков то же самое. То мир-дружба-жвачка, то чуть что – за стволы хватаются.
– Якудза – не бандиты! – сверкнула глазищами девчонка. – Клан Сумиеси-кай ведет свою родословную от великих героев прошлого!
– Так никто ж не спорит, – вяло отбрехался Виктор.
Спорить не хотелось.
Хотелось, чтобы сидела возле койки симпатичная японочка со смешным именем Мяука (может, и не совсем так на самом деле, но пусть будет Мяука), хлопала дециметровыми ресницами и говорила о чем-нибудь.
Все равно о чем.
Потому как альтернатива пугала. Еще пару недель беспрерывного изучения жутких старинных трактатов, с холодным практицизмом описывающих способы оптимального умерщвления себе подобных, – и можно смело переезжать на другую койку в палате с мягкими стенами.
Поэтому Виктор, что называется, «съехал с темы», подольстившись.
– Были тут в вашем храме с сиханом, видели статуи твоих предков. Впечатляет.
– Правда? – отмякла японочка. – Если дедушка водил тебя в храм, значит, ты оправдываешь его доверие и ками прадеда довольно тобой. Если бы не он, последняя война могла продолжаться до сих пор. Немецкие технологии…
Она говорила что-то еще, но вдаваться в секреты немецких технологий было тоскливо. Тут японскими технологиями достали по самые «не хочу» – и вот вам, извольте, продолжение банкета, новые беседы на тему, как кто-то кого-то когда-то замочил или замочит впоследствии. Поэтому Виктор только слушал приятный мяукающий голос (не зря Мяукой назвали), смотрел на кукольное личико с нереальными глазищами – и ему было хорошо.
Она закончила говорить. Помолчала, глядя на него из-под ресниц и едва заметно краснея. Спросила тихо:
– Хочешь, я приду завтра?
– Хочу, – улыбнулся он.
* * *Она и вправду пришла.
И на следующий день, и после.
И когда она приходила, жизнь казалась гораздо менее тоскливой…
«Убийство ударом в точку ганка – это пронзающий удар в четыре внутренних угла груди. Здесь канал проходит через два органа – легкие и сердце… Следует знать, что, во-первых, этим ударом поражается „плотный” орган сердце… Все остальные „плотные” и „полые” органы связаны с сердцем, и стоит нанести хотя бы легкий удар в сердце, как он немедленно отзовется во всех остальных органах. Посему следует знать, что метод поражения сердца является самым эффективным способом убийства».
– Что читаем?
– «Иллюстрации к „Объяснениям строения тела”», – вздохнул Виктор.
– Школа Ёсин-рю, – кивнула Мяука. – Хорошее наставление для настоящего воина.
– И откуда ты все знаешь? – подивился Виктор. – Дед научил?
– В основном мать. Дедушка может научить мужчину Пути Воина. Мама учила другому.
– Искусство куноити?
– Нет, – покачала головой Мяука. – Путь мико.
– Колдуньи? – не поверил Виктор.
– В древности адепты сюгэндо трактовали слово «мико» буквально, как «дитя сути вещей». Женщина сама по себе является сутью этого мира, источником жизни. Поэтому ей, в отличие от мужчины, не нужно много усилий для того, чтобы изменять мир. Для того чтобы стать колдуньей, ей достаточно лишь осознать свои возможности.
– Неслабо, – усмехнулся Виктор, успевший за несколько недель безделья прочитать много подобных изречений, коими были нашпигованы древние трактаты. – Это типа того, что каждый человек изначально является Буддой. И для того чтобы стать Буддой, ему нужно лишь осознать, что он Будда.
– В общем, да, – кивнула Мяука.
– И некромантией владеешь? – улыбнулся Виктор.
– Зачем? – удивилась девушка. – Стоит ли тратить так много сил для того, чтобы поднять из земли мертвого, когда гораздо проще управлять живой куклой, которых вокруг множество. Хотя, если будет очень нужно, в этом нет ничего сложного. Просто на некромантию тратится очень много личной силы.
– А я думал, для таких дел используют лягушек, летучих мышей, змей там разных и всякую другую гадость.
– Зачем лягушки? – удивилась Майуко.
– Ну как же? Какой ритуал черной магии без гадов?
Девушка рассмеялась.
– Да, я поняла. Ты смотрел много смешных фильмов про колдунов. Понимаешь, слабому едзюцуке необходимы разные атрибуты для того, чтобы настроиться и активизировать свою личную силу. Можно много дней ничего не есть и не пить, резать зверюшек, глотать всякую дрянь – и в результате получить мизер. А можно просто осознать себя Буддой, который и есть весь этот окружающий мир, – и изменить его так, как тебе нужно. Без лягушек.
Она улыбнулась. Виктор поймал себя на том, что ее улыбка нравится ему все больше и больше.
И улыбнулся в ответ.
– Н-да… И чего я тогда здесь валяюсь? – хмыкнул он. – Осознал бы раньше, что Будда, – и все само собой бы где надо разработалось и укрепилось. Кстати, а как же тогда бессмертие и совершенный ки-ай? Если магия – это так просто, то почему бы не достичь и того и другого, просто осознав себя Буддой?
Майуко сразу стала серьезной.
– Есть состояние Будды, и достичь его не так-то легко. А есть Закон Будды. И изменять этот Закон могут только синоби высших посвящений, по сути равные Будде. Таких людей было очень
