«Они сто процентов чем-то меня накачали. Но чем? И для чего?»
…На стойке для жима ногами был распят человек. Его руки растянули в стороны и привязали сверху к грифу тяжеленной штанги, лежащей на стойках. Ступни распятого были примотаны ремнями к углам стойки.
При звуке шагов человек поднял голову. Во рту у него торчал кляп, зафиксированный завязанным на затылке ремнем.
«Вот тебе и очередное дежавю. Похоже, я уже видел здесь подобное. Причем совсем недавно», – подумал Витек.
– И чего вы все над людьми издеваетесь? – спросил он, присаживаясь на скамью для жима лежа. Александра села напротив.
– Издеваемся? Ни в коем случае, – сказала она. – Издевательство – это причинение страданий с целью удовлетворить свои низменные инстинкты. У нас цели совсем другие.
– Опять разборки? Никогда не поверю, что этот мужик бандит или коммерсант. Ты на него посмотри, это ж типичный пролетарий. Он-то чем провинился? Плохо унитаз прочистил?
– Знаешь, Витек, все не так просто, – сказала Александра. – Начнем с того, что на самом деле убийство человека – это не настолько простая вещь для того, кто убивает. Даже животные убивают представителей своего вида лишь в случае крайней необходимости. И в борьбе за самку или лучшую территорию самцы часто ограничиваются лишь демонстрацией силы, после чего слабый отступает. Это закон естественного отбора, заложенный в генетической памяти любого живого существа.
Люди же изобрели свои законы, согласно которым убийство – это норма жизни. Но человек – это тоже животное, и изобретенный им Закон Убийства Ближнего обязательно вступает в конфликт с Законом Природы. И тогда у убийцы начинаются серьезные психологические проблемы.
Древние воины знали это и с детства приучали своих детей убивать себе подобных – пленных, рабов, их детей, женщин. Когда убийство становится обыденностью, привычкой, Закон Природы глушится Законом Человека. И самураи, и ниндзя прекрасно понимали это и изобрели метод цудзигири.
– Слушай, давай с переводом, а? – сказал Витек. – А то из того, что ты рассказываешь, половина ни черта непонятно.
Александра кивнула.
– Цудзигири – это убийство для тренировки сознания воина. Причем для этого чаще всего используются невинные люди. В дополнение к этому методу для усиления его воздействия обычно используется точечная терапия. Отец уже провел работу с твоей нервной системой, подготовив ее должным образом. Сейчас осталось только закрепить результат.
Она качнула головой, указывая на распятого.
– Одновременно это будет и смещением твоей точки сборки. Чем чаще ты станешь убивать, тем чаще будешь впадать в состояние сатори.
– Точки сборки?
– Термин все того же Кастанеды. Твое восприятие мира. Чаще всего происходит во время сильных потрясений или под воздействием наркотиков. Или от того и другого вместе. Тем более, если у человека имеются с рождения способности воина-мага. Твой случай, в общем. Стас, небось, тебя своими колесами справедливости накачал перед тем, как на мокруху отправить?
– Было дело, – кивнул Витек.
– И потрясения до этого были. Вот тебе и результат – методом тоатэ-но дзюцу, искусства удара на расстоянии, ты убил двоих из пристяжи Саида.
– Понятно, – пробормотал Витек. – Я уже понял, что дело было не в пистолете…
– Не в нем, – согласилась Александра. – Согласно древним японским легендам тоатэ-но дзюцу является элементом ки-айдзюцу или искусства победы криком. Правда, крик – лишь внешняя оболочка, доступная восприятию простых людей. На самом деле это удар силой, о которой мы, честно говоря, почти ничего не знаем. Но очень хотим узнать. А для этого придется научить тебя генерировать этот крик тогда, когда ты захочешь.
– Или когда вы захотите, – хмыкнул Витек.
– Или так, – жестко сказала Александра. – Потом ты научишь других. Но для начала надо закрепить уже достигнутый результат. Воин должен уметь убивать без малейшего трепета в душе, словно он стирает с прекрасной картины неудачный рисунок.
– Ясно, – сказал Витек. – А что будет, если не закрепить результат?
Александра пожала плечами.
– Ты можешь просто сойти с ума. Если там есть с чего сходить, конечно.
Витек и это пропустил мимо ушей.
– И как часто я должен этим заниматься? – спросил он.
– До тех пор, пока без убийства не научишься вызывать у себя это состояние.
– Угу, понятно, – сказал Витек. – Знаешь, а не пошли бы вы все вместе с вашим сатори и ки-ай куда подальше?
Он поднялся со скамьи и направился к выходу.
– Погоди, Витя, – ледяным тоном произнесла Александра. – Вряд ли тебе удастся просто так уйти.
Витек обернулся.
– Ты применишь хитрый прием ниндзюцу, чтоб меня остановить? – усмехнулся он.
– Да нет, просто дверь закрыта. И без браслета она изнутри не открывается.
Она выразительно показала глазами на свое запястье, на котором поблескивал серебряный браслет с изображением глаза посредине.
– Тогда мы выйдем вместе, – сказал Витек.
– Возможно, дружок, возможно, – промурлыкала Александра. – Но для начала тебе придется меня выслушать.
Начнем с того, что тебя по всему городу ищет толпа южных товарищей, жаждущих поквитаться за смерть других своих южных товарищей, которых ты благополучно замочил. Это первое. И второе. Может так случиться, что эти самые товарищи абсолютно случайно узнают адрес, по которому сейчас проживает твоя сестра…
– Ах ты, сука, – с душой произнес Витек, возвращаясь и садясь обратно на скамью.
– В последнее время я слышу это слишком часто, – вздохнула Александра. – И не отрицаю. А что делать, Витя? Кому сейчас легко? К тому же знаешь, один умный человек как-то сказал: «То, что сегодня лишь немногие в состоянии умело отрубить голову, еще раз доказывает, что смелость мужчин пошла на убыль!» Так что…1
– А умный человек – это, по ходу, тот босяк, который задвинул, что браток без братвы и без тачки – не браток в натуре?2 – раздался голос за спиной.
Витек повернул голову.
Сзади стоял Афанасий, благодаря своим прыжковым ботинкам с каучуковой подошвой сумевший неслышно подойти к месту оживленной дискуссии.
Александра пристально смотрела на него, а Афанасий знай себе улыбался во весь рот. Его простоватое лицо излучало искреннюю радость – со стороны можно было подумать, что вот встретил человек старых знакомых, и нет предела его счастью от этой встречи.
– Ты ж только календари читаешь, – прищурилась Александра.
– Ага, календари.
Продолжая улыбаться, Афанасий прошел в дальний угол, ухватил за подлокотники кожаное кресло Стаса, не поленился прокатить его через весь зал, лавируя между тренажерами, и удобно расположился в этом кресле напротив сидящих на скамье Витька и Александры.
– А у меня тех календарей дома целая книжная полка.
Афанасий развалился в кресле, закинув ногу на ногу.
Витек как-то сразу почувствовал себя неуютно на своей скамье – как холоп на приеме у барина.
– А у меня на даче домна, – как бы в задумчивости пробормотала себе под нос Александра. – А на хрена тебе домна? А я в нем живу на…
– Чего ты там
