Пополняем запасы и продолжаем путь в Средиземноморье. Прошло как-то быстро и обыденно, фактически без моего участия. Все решал Кали-рейс и главный выборный походный атаман – гетман Паюк. Я же фактически ходил следом за моими атаманами или за Кали-рейсом и старался вникать в привычный для окружающих смысл и уклад жизни.
Вновь набрал себе того, что дали. Порох и свинец, болты арбалетные и стрелы, немного мраморных ядер к моим орудиям, ткань на навесы и паруса, пеньковые тросы и канаты, обычные бревна для боцмана и ремонта корабля после и во время боя и, конечно же, продукты.
Как понял, нравы здесь были очень простыми. Что решил голова, то и делаем. Вера в старших и опытных товарищей у окружающих меня людей безгранична. Да и как по-другому.
Выжившие в многочисленных боях воины с каждым новым боем все более сплачиваются в семью братьев по крови, прекрасно понимая, что без обученной молодежи ветераны тоже не выживут, холя и обучая новиков. А забранные от семейных очагов парни, привыкшие подчиняться главе семьи, естественно, находят замену семье в опытных ветеранах отрядов, вместе с которыми едят из одного котла.
Как-то сам собой сформировался быт и распорядок маленького отряда.
На идущих рядом галерах еда готовится непрерывно, в огромных котлах, снабжая пищей от 240 до 300 человек на борту. Экипажи идущих невдалеке десятков «шаек» ели что-то вроде сухарей, сухофруктов и вяленого мяса, прямо на ходу, или готовили горячее на берегу, когда ночевали у берега.
Расчет того, что на куттере будет экипаж, слуги и вассалы, примерно два десятка человек, не оправдал надежд. Действительность оказалась иной. Вместе с десантом на корабле разместилось почти полсотни человек. В последний момент пришлось покупать новый огромный казан для приготовления горячего. Благо такой казан на полусотню едоков оказался не редкостью. Полусотня – стандартное количество едоков экипажа шайки и первичной ячейки козацкого коша. Десятки таких котлов оказались в продаже на рынке, один из которых после покупки был почти сразу размещен на корабле с противоположной стороны борта, где устанавливался мангал.
Когда мы, наконец, вышли в поход, на обоих бортах сразу стали готовить кашу типа кулич и шашлык на всех находящихся на борту.
Такое решение оказалось правильным. Ведь, по местным обычаям, воинские люди, собравшиеся и вкусившие еды из одного котла, становятся шайкой или ватагой, так как ели из одного котла на «шайке». Далее идет новое обязательное событие в жизни такого коллектива: определение старшинства в ватаге – определение атамана.
Войны на море в это время еще не пришли к определению того, что капитан корабля на корабле всегда старший. В эпоху ренессанса, как правило, старшим на корабле назначался командир абордажной команды, до тех пор, пока он находится на борту, а командир корабля в этом случае выполнял обязанности командира экипажа. На борту куттера «Азиз Николас» старшим был определен командир янычаров – Селим, с подпольной кличкой Торопунька.
Принятое мной решение по организации общего котлового довольствия оказалось правильным. Буквально за несколько дней вновь созданный коллектив уже стал проявлять признаки чего-то целого.
Правда, не прошло без некоторых нестыковок. Например, на переходе по Мраморному морю Селим решил взять под свое командование готов. Не тут-то было. Вассал моего вассала не мой вассал.
Трифо Йури, самый первый вассал и теперь командир моих недавно появившихся вассалов, категорически отказался подчиняться Селиму.
Мое появление на верхней палубе предотвратило попытку Селима арестовать Трифо Йури. Услышав громкие голоса на палубе и какую-то странную возню, я, немедленно схватив пару арбалетов, поднялся на палубу.
– Стоять. Что происходит? – мой возглас остался без внимания.
Двое янычаров начали заламывать руки моему подчиненному. Рядом стоящие готы обнажили ножи, но, услышав мою команду, остановились, едва сдерживая себя.
– Я приказал стоять! – выпускаю под ноги Селиму арбалетную стрелу. Звук ударяющего по деревянной палубе болта громким щелчком заставляет всех обратить внимание на меня. Селим и его подчиненные оборачиваются.
Достаю из-за спины второй арбалет и направляю его на Селима. Из трюма начинают выскакивать готы с оружием в руках, собираясь за моей спиной.
С другой стороны, за спиной появившегося претендента на абсолютную власть янычара, начали собираться его товарищи, готовые обнажить оружие.
– Еще раз повторяю. Что происходит? Селим, говорите.
Налитые кровью глаза показывают, что командир погрузившегося на мой корабль подразделения переполнен яростью и отступать не собирается. Вот она проверка на вшивость. В этом случае есть несколько вариантов действий, один из которых броситься с оружием или без на гвардейца султана и погибнуть, оставив кому-то в наследство все свое нажитое… кому-то, кто заказал эту игру. Другой путь – раболепно начать кланяться перед простолюдином, хоть и из гвардии султана. Итог аналогичен первому. Самозванец из простолюдинов, туда ему и дорога. Голова с плеч, а кому-то… опять тому, кто заказал игру.
Наверное, надо сразу пустить стрелу в гвардейца повелителя. Сей момент освободить вассала, а позже отправиться на суд, где за убийство раба султана… опять голова с плеч… тому, кто заказал игру.
Может быть, броситься с голыми руками, без оружия, соглашаясь на банальную драку и оставив вассала без внимания, получить синяки и утирать кровавую юшку через челки синяков под глазами, в лучшем случае, если не убьют ради… того, кто заказал игру.
Выбрал абсолютно другой путь.
– Всем стоять. Всем встать за моей спиной. Приготовить оружие. Косте, перезаряжай. Николай, иди сюда, – обращаюсь своим к людям. Не глядя, передаю разряженный арбалет готскому новику Косте сыну Тодора. Мои люди, получая команды, начали перегруппировываться за моей спиной. Переходя сквозь строй столпившихся на баке и шкафуте янычаров и азапи.
Движение подчиненных противника также начало приобретать более осмысленные действия. Янычары тоже стали группироваться за спиной Селима и стоящих возле него бойцов, заломивших руки Трифо.
На маленьком кораблике скопление полусотни человек на верхней палубе фактически не оставляло свободного места.
– Я здесь, сеньор, – Николай, напомнил о себе.
– Николай, принеси ножницы и кусочек ткани. Быстро.
Мальчонка почти мгновенно испарился. И тут же мне в руки вернулся заряженный арбалет. Я вспомнил о Косте и еще четырех новиках.
– Косте, бери Николая и новиков и с арбалетами в трюм, будете помогать. Закрыться. Без команды огонь не открывать.
Слышу за спиной крики Косте, собирающего моих малолетних вассалов. Практически каждого третьего. Топот ног и громкое закрывание люка. За спиной новое шевеление – перестраивающихся готов. Почти одновременно с закрытием люка рубки начали закрываться люки рубки и открываться бойницы рубки и крыши трюма.
