Далее вести разносятся с еще более новыми и разрастающимися подробностями. Священник не просто так идет в поход, а потому что маркиза Ингваря, настоящего аристократа готских черкесов и вассала Мангупа, в поход благословил сам Константин, митрополит Готии.
Куче козаков – черкесов днепровских, также получавших благословение от батюшек той же митрополии, ради развеивания скуки и любопытства ничего не оставалось делать, как собираться у пирса, возле которого стоит «Азиз Николас», в надежде увидеть настоящего маркиза Готии, оказывается, тоже приписанного к флоту его высочества султана Селима II. Времени на обсуждение и промывание косточек героя новостей хватало.
День отплытия собравшейся флотилии начался с совместных молебнов и крестных ходов, в которых воинство благословляли на ратный подвиг за веру и султана.
Вначале молебен в церкви, где атаманы и командиры шаек, собравшись в маленькой церквушке, увидели в первом ряду молящихся, рядом с атаманом-гетманом долговязого подростка, которого уже не надо было представлять. Еще вчера доложили и даже увидели еще одного участника похода. Потом на всеобщем благословении войска вновь впереди всех, рядом с атаманом-гетманом, стоял новик в необычных доспехах, первым получая благословление от отца Михаила и прибывших из Инкермана священников.
Церковь, власть и сословное различие явно указали каждому козаку на лидеров православного воинства в этом походе.
Не долго думая, козацкий Штепсель схватил турецкого Торопуньку в охапку и отправил к людям своей шайки. Еще через минуту на борт куттера степенно поднялись трое сивых черкесов, ветеранов многих войн и битв.
Думаю, за то время, что я предложил, пойти на мировую другу козака по имени Бучма, маленькому гонористому янычару промоют мозги, и на корабль вернется хоть временный, но подчиненный, а не отмороженный дурак.
Маленький отряд из четырех «шаек» и куттера продолжил путь к острову Кипру и городу Фамагуста.
Словно расправивший крылья огромный невиданный морской скат, вдруг поднявшийся из воды и полетевший над водной гладью, куттер «Святой Николай» вместе с четырьмя шайками несся по просторам Эгейского моря в сторону острова Кипр с невиданной скоростью хождения под парусом.
Уже на второй день прохождения по Эгейскому морю к подвешенным над водой брусьям по морским выстрелам, держащим сети, растянутые вдоль бортов, пришвартовались шайки. По две с каждого борта, одна за другой.
Нельзя сказать, что я предложил что-то новое для козаков. Связка небольших судов между собой, и даже их совместное плавание в спокойную погоду, известна с древности. Весь нюанс моего отряда состоял в том, что куттер имеет намного более лучшие мореходные характеристики и мощность парусного вооружения, позволяющие тянуть за собой более медлительные плавсредства. Главное ветер и погода подходящие.
Сразу же изменился быт и уклад всей группы кораблей. Теперь постоянно целый день сидевшие в маленьких суденышках козаки получили возможность передвигаться при движении, встречаться для бесед и распития кофе, посещать гальюны «Святого Николая», а не сидеть с голой попой над бортом, словно цирковой гимнаст. Одна возможность поучаствовать в общей молитве, проводимой батюшкой Фомой, чего стоила.
Еще очень значительное и почти святое как для козаков, так и для турок, – прием пищи из одного котла. Общий котел у всех пятерых кораблей – почти святое изделие кузнецов, возведенное в ранг боевого алтаря и символ братства воинов. Как-то само собой стало разумеющимся, что я со своими людьми вдруг стал одним из своих, из кошевого братства принимающих пищу из общего котла.
Крыша надстройки «Святого Николая» вдруг стала местом, где с утра до вечера сидели батьки, так называемые «сивоусые» – козачьи ветераны. Батьки посидели денек, прилегли на ночь на сети возле борта куттера и борта своей шайки, проснулись с утречка и вновь расселись на крыше трюма. Еще посидели и объявили раду старейшин. Еще посидели и подумали, а потом взяли и поставили меня, кошевых Бучму, Миколайчука, Хатко и Занько, батюшку Фому перед фактом – о признании черкеса Ингваря козаком Томаковской Сечи.
– Новик знатного козацкого роду Ингварь сын Володимира отвечает требованиям к козаку – вольный та неженатый, может говорить на козацьком языке плохо, но еще молодой – научится, православный, знает, носит и почитает символы веры, старинного и знатного черкесского роду, знает разные войсковые порядки и арматы. Для того чтобы в Сечи не позорился, стал настоящим испытанным товарищем, выучился сечевому, а не иностранному, рыцарству, назначается новику Ингварю у дядьки «сивоусый» козак Машук, что с шайки кошевого Хатко, о чем записано послушником Стефаном монастыря святого Климента и благословлено и подписано отцом Фомой и походными кошевыми атаманами Бучмой, Миколайчуком, Хатко и Занько.
Через несколько дней уже мои новики отзывались на козачат и бегали до куренного атамана Ингваря и его есаула Трифона.
Через двое суток после входа в Эгейское море я получил в свои руки аккуратно заштопанные три кусочка парусины, которые с пришитой к ним веревочкой теперь повисли на шеях трех янычаров. Символ признания старшинства азабагахази и рейса флота султана ага-эфенди Ингваря. Теперь все янычары и азапи обращались ко мне с перечислением моего звания и с большим поклоном.
Идущий в центре куттер и четыре шайки стали напоминать что-то похожее на тримаран с сегментными корпусами боковых поплавков и тремя группами парусов, совместно толкающими такую необычную и гибкую сцепку судов. Обе мачты куттера, с прямым и косым парусами, а также четыре мачты шаек, держащие в парах на переднем корпусе трапециевидный парус, а на заднем корпусе – прямой парус, словно живой организм, устремились к острову Кипр.
Вначале идущая в конце колонн флотилии необычная группа кораблей старалась не обогнать идущие впереди корабли, возглавляемые галерами. Уже через два дня стало заметно явное превосходство в скорости маленькой группы кораблей по сравнению с основными силами.
Парусное вооружение куттера и его корпус создавали заметно большее тяговое усилие, чем паруса шаек. Поэтому в сцепке с куттером группа шаек заметно усилилась в скорости хождения под парусом. При этом даже речи не было о том, чтобы включать дизель.
За двое суток до прихода к рейду осаждаемой венецианской крепости Фамагуста группа кораблей под командой старшины Бучмы начала идти впереди основных сил, ведя поиск и разведку моря на подходе к основным силам Османского флота.
Наконец, обойдя Кипр с восточной стороны, наша небольшая флотилия подошла к рейду всего несколько дней назад сдавшейся крепости Фамагуста.
Огромный палаточный городок, раскинувшийся у стен крепости, начинался сразу же сплошным лесом мачт стоящих
