К вечеру огромный объединенный флот испанской короны выдвинулся к острову Мони, чтобы на следующий день начать движение в метрополию.
Оставшись без основных союзников и без абордажников, спустя двое суток объединенный отряд венецианских и папских галер начал путь домой.
Сражение у крепости Модон закончилось, даже не начавшись.
К концу 1572 года османский флот, превысив объединенный флот Священной Лиги почти в полтора раза и получив на вооружение новые галеры с современными пушками, стал мощнее объединенного флота Священной Лиги.
В это время небольшой отряд черноморских галер и черкесских шаек, пополнившихся за счет трех галер и галеона, с парой тысяч пленных на борту устремился на северо-запад в просторы открытого моря, туда, куда, казалось, галеры не ходят, ведь там для галеры нет берегов и можно просто заблудиться.
Тихое и спокойное Ионическое море спустя неделю длительного плавания кораблей Черноморского отряда, наконец, осталось, позади, открыв мореплавателям берега острова Крит, давая надежду на долгожданный отдых и возвращение домой.
Глава 8
Королевы не имеют ног, чего нельзя сказать о принцессах
Прибытие Черноморского отряда в Стамбул прошло тихо и буднично. Так, словно и не было серьезных боев и сражений. Без каких-либо торжественных встреч и салютов. Просто пришли корабли в главный флотский арсенал, где их ждали уже решения старших начальников. Это в Ачи-Кале корабли будут встречать все и вся, собравшись на набережной.
В этом огромном портовом городе с многовековой историей появление или убытие нескольких десятков кораблей и судов за сутки – обыденное явление.
Хотя отряд действительно ждали.
Не успели мангупские корабли встать на рейде, как от пирса к куттеру устремилась бергантина с флагом Феодоритов.
Уже неделю, как бергантина ждет корабли маркграфа с приказом из Мангупа немедленно прибыть в Кафу. Ответ нашелся в письме, опечатанном перстнем-печатью с символами инь и янь и рюриковским трезубцем герба маркграфа Ингваря.
Письмо маркграфини Лилианы было просто и лаконично. Не вернулись из похода в Московию амангуптские принцы, как и большинство высшей аристократии Крымского ханства. Судьба принцев Мангупа, как и судьба зятя и сына хана Девлет-Гирея, как и многих других аристократов Крыма, скорее всего, одинакова – они погибли!
Оба наследника дома князей Феодоро, не озаботившись наследниками, исчезли в далекой Московии, оставив после себя принцесс Хилию и Нурум. Практически род князей Феодоро и наследных правителей черноморских черкесов пресекся.
Вообще эта эпоха начала Ренессанса характеризуется, как времена расцвета использования ядов и подозрительных смертей правителей, как правило, без наследников. Прервалось множество династий в Европе и Азии, бросив средневековые государства в период смутных времен.
Франция, Англия, Итальянские и Германские королевства и герцогства, Московия и Польша, Китай и Япония и даже далекая от цивилизованного мира династия инков в течение XVI века сменили династии и правителей.
Не миновала сего рока и династия князей Феодоро. Каким-то образом оба принца Мангупа не смогли оставить после себя наследников. И это в условиях наличия гаремов и прочего и прочего, когда даже, если у мужчины отрицательный резус-фактор и группа крови, например четвертая, меняя напарниц, все равно можно найти продолжательницу рода!
Чем не история Ивана Грозного, примерно в эти же года вдруг в одночасье переставшего становиться отцом, меняя жен и наложниц. Где-то в эти же времена, из-за отсутствия наследников рода Валуа, появляется династия Бурбонов во Франции, а в Англии трон наследует дочь короля Англии Генриха VIII будущая Елизавета I Великая, ее отец тоже почему-то не оставил наследника мужского пола.
Теперь, как «снег на голову в летний дождь», новость и суть известия выбили почву из-под моих ног. В одночасье маркграф Мангупа потерял обоих сеньоров и, выражаясь по-японски, стал ронином.
Впереди замаячило сражение сильных мира сего за трон Мангупа, где политика стоит выше человеческой жизни.
Дворец принцев Мангупа встретил вернувшегося из похода маркграфа Ингваря трауром и страхом. Всего несколько месяцев прошло, как дворец паши Кафы принимал хана Девлет-Гирея с вельможами, посетившего амангуптских владетелей перед общим походом в Московию. А столько событий произошло…
Не прошло и недели с момента известия о гибели принцев, как уже прибыл специальный посланник султана, объявляющий волю султана, согласно которой повелитель правоверных и империи объявил о том, что забота о принцессах Мангупа переходит на плечи их мужей, для чего сосватанные еще в детстве принцессы должны уйти в дома женихов.
Маленькая принцесса Нурим уже отправлена в Стамбул во дворец султана к своему супругу Ислям-Гераю, сыну Девлет-Гирея. Ничего, что одному только шестнадцать лет, а другой только восемь, их брак оформили, еще когда невеста в люльке обитала. Вместе с двоюродной сестрой убыл в Стамбул и десятилетний Алекси-мирза, племянник принцев Мангупа.
Принцесса Хилия становится женой князя Заноко владетеля княжества Пшуко правнука Инала, из родственной ветви темиргоевских князей рода Бхгезенекко (Болотоковых) по отцу, и по женской линии князей рода Занекко. Княжества, объединяющего в себя земли Большой и Малой Жанетии, Анапы и Таматарху (Матраху) с собственной митрополией Зихии и Матрахи.
Брак принцессы Хилии откладывался только ради того, чтобы дождаться графа марки Ингваря, который в свою очередь, как на его свадьбе принц Мангупа, должен сопровождать принцессу Мангупа в дом жениха.
Брак был задуман давно, как создание противовеса в политике на Кавказе, еще во времена, когда Иван Грозный взял себе в жены дочь кабардинского князя Темрюка, черкасскую княжну Идар Гошаней (царицу Марию). Князья Бхгезенекко, как и князья Темиргоевы, ведущие родословную от общего предка князя Идара, в результате династического брака с Мангупской династией стали главными противниками Московии в борьбе за власть на Северном Кавказе до конца XIX века.
Теперь мангупскому владетелю Камара предстояло на своих кораблях отвезти невесту из Мангупа в столицу княжества Пшуко город Матрах.
Об этом и только об этом, не более, поведала встретившая меня буквально на пирсе Лилиана.
Огромная свита сопровождающих черкесской княжны буквально заполнила пирс. Черкесы свиты своими красными и черными бурками окружили и выделили из толпы встречающих одиноко стоящую Лилиану, одетую в белоснежные с небольшим розово-кремовым оттенком деяния.
Огромный порт, обычно наполненный разношерстной толпой, оказался вдруг сценой, в которой встречающие постарались показать что-то из ряда вон выходящее. Уже более столетия со времен генуэзской Кафы власти города не встречали настолько официально и торжественно корабли, входящие в порт.
Увидев столько народа и встречающих, немедленно сам переоделся в белые одеяния черкесских князей. Хотя и не совсем классических черкесских.
Длинную белую каракулевую бурку заменил на ее укороченный вариант, под полой которого свисал морской кортик, уже не с позолоченными ножнами, а с настоящими золотыми вставками. Головной убор морского черкесского лорда превратился в белую каракулевую шапку с вышитым золотом гербом и листьями дуба на
