Потеря обоих минных баркасов в первом же бою показала, что еще рано надеяться на простые победы. Даже потери галеры, четырех шаек и двух минных баркасов с общим количеством потерянных людей около трех сотен явно несравнимы с потерями противника в виде галеаса, четырех галер, двух галеонов и нао с экипажами и десантом, составлявшим порядка трех с половиной тысяч человек. Только по людям соотношение как один к десяти.
Две тысячи человек десанта и полторы тысячи из состава экипажей кораблей, разменянные на дюжину пороховых бочонков и четыре десятка черкесов экипажей минных баркасов, без боя вошли в безвозвратные потери противника. Идеальные затраты на снижение ресурсов противника задолго до генерального сражения враждующих сторон.
Не стоит возводить такие результаты столкновения в ранг окончательной победы. Войны на море ведутся дорогими, но очень влиятельными средствами. Потеря трех из двух с половиной десятков кораблей соизмерима с потерей всего лишь десяти – пятнадцати процентов основных сил конвоя, который, даже если потеряет половину своего состава, все еще может выполнить свою задачу – доставить основные силы к месту использования.
Конвой Священной Лиги, потеряв галерный эскортный отряд, все еще мог, уменьшив скорость перехода, дойти до основных сил.
Ночь вражеские корабли встретили на рейде острова Мони. Хотя здесь нет порта, способного вместить такое количество кораблей, оборона на рейде острова может быть значительно усилена за счет уменьшения линии строя обороняющихся кораблей.
Полная луна и безоблачная погода в это время полностью исключают возможность неожиданной ночной атаки, в то же время скрадывая расстояние и значительно снижая точность ночной стрельбы.
Оставалось всего 48 миль, которые парусники должны пройти до основных сил, и сорок миль до зоны патрулирования основных сил Лиги. Практически идя со скоростью пару миль в час, почти со скоростью скорохода, уже через двадцать часов возможность дальнейшей атаки конвоя исчезнет.
Стал на якорь и отряд кораблей империи, объединившись вокруг кораблей Мангупа галеры Кали-аги, на которой тут же собрались все командиры галер и атаманы шаек.
В своей святой наивности, думая о том, что командиры кораблей и шаек будут обговаривать ночную атаку или, по крайней мере, решат, как атаковать на следующее утро вражеский конвой, я совсем забыл о том, что окажусь одним из самых главных виновником неудач в дневном сражении. Оказывается, атаман Ингварь ведет сражение не по-рыцарски, убивая врагов с помощью дьявольского зелья, нарушая обычаи предков.
Именно такую претензию услышал я от дунайских и части томаковских атаманов.
За время, прошедшее после битвы при Лепанто, в империи не только построили новые корабли и перевооружили янычаров, в это же время взамен погибших азапи в строй призвали множество старых, уже ушедших со службы сивоусых и молодых новиков (козаков-холостяков). Одни воевали и собирались воевать, так, как воевали раньше, и даже кратковременная счастливо закончившаяся встреча с ландскнехтами их еще не успела ничему научить, а другие просто смотрели и делали так, как их учили, еще не имея ни опыта, ни заслуг, и делали так, как скажут старшие батьки – сивоусые.
Понятное дело, что за бой, в котором козаки не смогли получить трофеев в виде ясыря, ведь он пошел на дно вместе с утопленными кораблями… Набрать спасающихся с кораблей людей тоже нет возможности, это ведь не боевые товарищи, а живой ясырь, утяжеляющий кораблик и требующий выделения места, а значит, снижающий скорость без сиюминутной выгоды.
Конечно, спасенного можно посадить за весло, на место погибшего или раненого черкеса! Но! Есть огромное НО!
По обычаю морского братства с древнейших времен, раб, добровольно севший за весло боевого кораблика или вместе с экипажем сражавшийся с противником, на стороне шайки, становится вольным с правом стать членом братчины. Только не так все просто в бою и во время преследования, ведь на обеих сторонах сражаются люди разных верований и идей, феодов, отрядов и кланов. Можно спасти из воды не будущего товарища, а идейного врага, человека, остающегося врагом, даже если он сел за весло и, по священным обычаям, его обязаны отпустить.
Во время морского боя и преследования противника или, наоборот, уклонения от противника – спасение утопающих остается делом самих утопающих.
Чего никак нельзя было сказать о деятельности трех вспомогательных кораблей мангупского аристократа и галер.
Галеры не имеют отношения к черкесам, чего, оказалось, нельзя сказать о маркграфе. Этот молодой атаман ведь черкесских кровей, а мало того, что воюет как-то не так, как деды воевали, так еще и, оказывается, живой ясырь набирает. Как так получилось, что он куренным стал, мало известно, скорее всего, его дядька Машук, но раз он молодой, то значит, должен выполнять заветы старших. И пусть помнит, что весь живой ясырь дуванится по законам сообщества, с учетом павших.
Ага, так вот откуда дует ветер!
Все просто дело в ДЕНЬГАХ! Или в их денежном эквиваленте – живом ясыре! Такого поворота событий я не ожидал. Даже представить не мог.
Настоящее открытие для моего понимания вещей и психологии окружающих. Самое удивительное – это то, что все окружающие атаманы и даже томаковцы с дядькой поддержали дунайских черкесов. Меня никто не спрашивал. Машук просто заверил всех, что его воспитанник, конечно же, поделит ясырь по всем правилам.
Слова дядьки воспитанником не обговариваются. То, что Машук теперь своего рода старший в роду черкеса Ингваря, не обсуждается и считается, что он заменяет отца воспитанника. Не считается то, что Машук простой войнук, а его воспитанник – аристократ. Сам факт должности дядьки у аристократа делает его ровней воспитанника, а иногда и старшим.
Атаман Ингварь почти мгновенно был игнорирован, и теперь уже взрослые разговоры продолжились без учета голоса готского атамана. А зачем по-другому? Есть дядька, с него и спрос. За несколько минут черкесские атаманы предварительно раздуванили живой ясырь, собравшийся на кораблях Мангупа. Даже не зная, сколько взято на борт спасшихся людей, их судьба решили просто – они общие.
Начали планировать: что дальше делать и как воевать?
Ночная атака отвелась сразу же, мол, так не воюют – как воры ночные. Рыцарь должен воевать честно и без обмана.
И тут задался самоубийственный вопрос: Почему не поддержали атаку? Такие хорошие воины погибли зазря. Вот если бы всем миром навалились, то мы бы им показали!
Три десятка атаманов, восемь рейсов галер и один маркграф, представляющий три своих корабля и две шайки. Из трех десятков атаманов погибло трое, из оставшихся только шестеро прошли битву у Лепанто и немного представляли, кому обязаны жизнью. Из восьмерых рейсов галер только трое тоже
