Думаю, такое представление не сможет остаться без зрителей со всего города. К тому моменту, когда Лилиана осознает происходящее, то суть показной трагедии кучки людей, подданных княгини Готской и подруги принцессы Мангупа, станет достоянием всего города, в которой ей – хочет она того или не хочет, – но придется принять в свою свиту моих людей. Иначе уже на следующий день митинга такая сеньора может прослыть жестокой и безжалостной к своим поданным. В обоих случаях несколько слов, сказанных городской детворе, или произнесенное вслух на базаре станет достоянием всего города. Как говорил Хрущев, стуча туфлей по столу на заседании в ООН: «Мы вам покажем кузькину мать!»
Мой план уже сформировался и теперь требует постепенного его претворения в жизнь. Мое отношение к случайному человеку, со стороны принцессы и ее подруги, ставшей моей женой и, судя по всему, мечтающей стать вдовой, я, кажется, уже осознал. Осталось дело за сбережением себя любимого, в условиях использования бея Ингваря в виде пешки игр местной политики.
Ответ из дворца дожей Кафы пришел с явным опозданием. И с еще неполным осознанием происходящих событий.
Прибыл гонец, вызывающий меня на прием на следующий день во дворец на аудиенцию к принцессе Халии.
Жена все еще оставалась где-то там, во дворце. Она и ее подруга еще не осознали возможностей политологии и инсценировок волнений населения.
Следующий ход оказался вновь примерно такой же, как и предыдущий. Теперь настала очередь просящего защиты от господина так называемого отряда охраны госпожи и ее личных слуг. Охраны и слуг, о существовании которых она даже не подозревала.
Еще четыре десятка разного рода подданных госпожи Камары и Мигии, а также королевы островов в далеких океанах расположились на площади под балконом дворца мангупских правителей.
Конечно, заводилы знали о том, что господин будет благосклонен. Если госпожа соизволит принять своих подданных.
К вечеру же почти шесть десятков человек расположились на циновках под главным балконом правительницы. Ближе к ночи от милостивого господина каждый провинившийся получил еду и накидку, но не прощение.
Дворец оставался безучастен.
На рассвете под окнами дворца развернулось наказание вначале телохранителей, с обещанием после обеда наказать и фрейлин, а к вечеру – отряд охраны. Театр нескольких актеров был простым и незатейливым, но кровавым.
Перед наказанием телохранителей всех их переодели в длинные рубахи, с поддевкой, внутри которой в карманах разложили куски тонко нарезанной говядины. Завернутая в промасленную бумагу будущая отбивная разрывалась при первом же ударе, обильно окрашивая кровью холщовые рубахи Пак Сона и его учеников. Далее стонущих людей вновь провожали на переодевание и наконец отправляли в поместье. Но не тут-то было. Пак Сон остался на площади, единственный наказанный почти по-настоящему, но с мерой. Должен же хоть кто-то быть с настоящей кровью на теле, наказанным перед глазами Лилианы и ее людей.
Закончив экзекуцию телохранителей, я, наконец, отправился на прием к принцессе, сопровождаемый криками «Спаси МаМа».
Вновь, как и почти год назад, оказался в кабинете почившего белербея Кафы принца Касима, правда теперь за столом сидела принцесса Халия, рядом с которой расположились Лилиана с двумя дядьками, секретарь владетелей мангупских Али-мурза и побывавший вместе со мной в походе Штефан Сауле.
Маска высокомерия, как и год назад, еще при первой встрече, застыла на лице принцессы Халии, выражая недоумение от факта появления у ее семьи взявшегося из ниоткуда вассала. Перед ней просто пыль у ее ног. Человек, коего она вынуждена принимать индивидуально и который самой судьбой определен в ее вассалы, других титулованных вассалов просто нет.
Такой же взгляд, как и у хозяйки кабинета, смотрящей, казалось, в твою сторону, но сквозь тебя, как и более полугода назад виден со стороны жены, возле которой в пренебрежительном просматривании на выскочку и авантюриста находятся люди жены и принцессы.
Да, все эти люди в принципе правы. Вассал мангупский – настоящий авантюрист и выскочка. Только вот деваться некуда. Сама судьба забросила меня в круг этих людей и событий, связанных с ними.
Правда, один из присутствующих маски высокомерия на лице не держал. Штефан Сауле – единственный из присутствующих знал, на что способен человек, стоящий напротив высокородных особ.
– Бей Ингварь, не знаю, за что, капудан-паша и мои братья дали вам такое звание и подтвердили титулы ваших сомнительных предков, но в глазах династии вы все еще не достигли тех авансом данных вам владений и, еще раз повторяю, титулов. Вы даже на лошади не можете сидеть. Насколько я знаю, шашку вы тоже не можете использовать! В бою, тогда, когда настоящие рыцари бросаются вперед, вы отсиживаетесь за деревянными щитами. Боясь даже нос показать противнику! Нет, чтобы сойтись с достойным противником грудь к груди. Нет. Наоборот, в честном бою применяете нечестные способы войны. Ваши подданные устроили напротив моего дворца что-то, чему даже нет определения. И что за варварские методы наказания простых вассалов и слуг. Разве они виноваты, что госпожа не нуждается в услугах людей из низшей касты. Отвечайте, бей, – наконец закончила мне выговор принцесса.
– Ваше величество, по законам тех стран, откуда мои подданные и на которых меня воспитывали, если слуга не нужен своему господину или своей госпоже, то он должен совершить самоубийство, проткнуть живот ножом, совершая «сипуху», или выпить яд. Другого не дано. Если госпожа не простит их, то мне придется дать им приказ закончить жизнь. Все в руках госпожи Лилианы.
Ваше величество, даже в империи есть тимариоты, служащие в море или на суше. Так уж получилось, что ваш преданный вассал родом из князей моря, как варяжские ярлы и конунги далекой Скандинавии и подданных датского короля. Воин, не умеющий ездить на коне, но закончивший академию морской войны, словно древнегреческую академию Аристотеля или академию Спарты.
Ваше величество, даже когда вы станете великой княжной и царицей нового царства, то все равно, даже ваши дети будут для меня владетелями княжества Феодоро. Для меня честь служить наследникам князей Феодоро, даже если это женщина! Мои морские воины будут всегда готовы выполнить все ваши приказы! – закончил с ударением на последнем слове.
– Об Аристотеле и Спарте мы знаем. Знаем и о ваших успехах в борьбе с врагами султана. Однако в тяжелое время для Мангупа вас почему-то не оказалось рядом. Вот в чем ваша вина. Будем считать этот вопрос закрытым. Принимаю ваше заявление как подтверждение вашей вассальной присяги мне и моим наследникам. А со своими подданными разбирайтесь вместе с вашей женой, –
