– Надо задержать этих голубков, – распорядился Романцев. – Девицу нужно взять живой, а вот парня – как получится… Главное, не рисковать без надобности. Нам каждый боец дорог! Если бандеровец возьмется за оружие, сразу стрелять на поражение!
– Понял, – с готовностью ответил Григоренко и, повернувшись к юркому сержанту, сказал, показав на парня: – Ерошин, это твой, возьми его!
– Есть! – произнес сержант.
Вытащив из-за голенища нож, он осторожно приблизился к кустам, за которыми стояла девушка, и, выждав момент, прыгнул в тот самый момент, когда парень, почувствовав что-то неладное, обернулся. Ерошин умело сбил его с ног, навалился на распластанное тело и сдавил предплечьем горло. Парень оказался жилистым и невероятно юрким, завертевшись юлой, сумел сбить руку, тотчас перевернулся на живот и попытался дотянуться до автомата, прислоненного к стволу дерева. В какой-то момент показалось, что это ему удастся. Но подскочивший боец с размаху пнул его в лицо. Голова бандеровца безвольно откинулась, и он завалился на бок. Второй подоспевший боец ухватил парня за воротник, перевернул на живот и принялся заламывать руки за спину. Еще через минуту парень пришел в себя и принялся отчаянно сопротивляться.
– Крепче его держи, – надавил на его плечи подбежавший Романцев, – а то вырвется! Вроде бы худосочный, а сколько в нем силы!
Парень вырывался, что-то громко кричал, проклинал нападавших и никак не давал себя связать.
– Товарищ капитан, может, просто пристрелить его? – вполне серьезно предложил Ерошин. – Чтобы без хлопот.
– Не стреляйте в него! – истошно завопила девушка. – Берите меня, я сдаюсь! – Подскочив к бойцам, она принялась лупить по их спинам. – Оставьте его! Оставьте!!
Григоренко не без труда оттащил в сторону сопротивлявшуюся девушку.
– Да успокойся ты, наконец! Никто ничего не сделает твоему хлопцу. Уймись! – тряхнул он ее за плечи. Голова девушки дернулась, а старлей, поймав ее взгляд, полный ненависти, невольно отшатнулся и проговорил: – Не девка, а сущая ведьма!
Парня, наконец, одолели: двое бойцов крепко держали его за руки, подняли с земли. Он тяжело дышал, из разбитой губы на узкий подбородок, едва изведавший остроту бритвенного лезвия, стекала струйка крови.
Романцев внимательно посмотрел на задержанного. Его встретил спокойный взгляд – ненависть запрятана глубоко внутри. Вызывающей выглядела только молодость, не страшившаяся быть прерванной. Тимофей понимал, что разговорить бандеровца не удастся. Паренек из идейных – служит не за банку немецкой тушенки, такого душещипательными разговорами не проймешь.
Неожиданно он услышал вскрик и, обернувшись, увидел, как девушка, умело вывернувшись из крепких рук сержанта Ерошина, с силой ударила его коленом в пах, и тот с выпученными от боли глазами, совершенно не в силах что-либо предпринять, с ужасом наблюдал за тем, как девица умело вытащила из его кобуры пистолет и направила ему в голову.
Гибкие, чувственные губы девушки изрыгнули проклятие:
– Сдохни, собака!
Громыхнул выстрел. Сержант дернулся и неуклюже завалился на бок. Девушка приставила к своему виску пистолет. Какой-то момент она стояла неподвижно, невольно заворожив своей решимостью даже повидавших немало на своем веку бойцов, а потом закрыла глаза. Романцев понимал, что в следующее мгновение прозвучит выстрел, и пружинисто прыгнул, ударив в падении рукой по ее запястью. Громыхнуло будто бы с неба, чувствительно ударив по барабанным перепонкам. Пуля прошла совсем близко от ее головы, содрав у самого уха кожу с клоком волос. Упав, девушка застонала, прижав руками кровоточащую рану.
Красноармейцы оцепенело наблюдали за происходящим. Почувствовав ослабевшую хватку, бандеровец вырвался, сдернул с плеч бойца автомат и пальнул короткую очередь в Романцева, ловко перепрыгнул через поваленный ствол и кувырком закатился в кусты боярышника, тотчас распрямившиеся за ним плотной стеной. Уже из глубины зарослей прозвучала следующая очередь, такая же короткая, заставив бойцов плотнее вжаться в землю.
Тимофей почувствовал, как «кровь» срезанной очередью клубники брызнула ему в лицо, залепила губы. Запоздало затрещали в ответ автоматы, пытаясь нащупать невидимую цель. Первым опомнился старший лейтенант, бросившийся за беглецом в погоню, но тут же присел, напуганный выстрелом. Пуля ударилась в сосну точно над его макушкой. Ствол отозвался глухим звуком, и сбитая хвоя, разлетевшись по сторонам, колюче затерялась среди лютиков.
Романцев тотчас определил местоположение стрелявшего. Оно находилось немного левее кустарника, там, где тянулись в зенит две отдельно стоящие сосны. Затаив дыхание, он прицелился и дважды нажал на курок «ТТ». Гулкие выстрелы оборвали звонкое пение лазоревки, а потом вдруг послышался треск сучьев, какой бывает только при падении обездвиженного тела.
Держа пистолет наготове, Тимофей осторожно поднялся и строго приказал подошедшему бойцу:
– Охраняй ее, чтобы не сбежала!
– Да куда она теперь…
– Головой за нее отвечаешь!
– Есть, товарищ капитан! – отчеканил красноармеец.
В трех шагах от них постанывал сержант. На правой стороне через светло-зеленое сукно гимнастерки просачивалась кровь; расплываясь все больше, ею уже пропитался нагрудный карман.
– У меня там партбилет, – простонал он, чуток приподнимаясь. – Не замарать бы…
– Лежи и не шевелись! – приказал капитан. И, расстегнув гимнастерку, ловко перебинтовал кровоточащую грудь. – Ты потерпи малость. Рана не смертельная, еще на свадьбе твоей погуляем.
На лице Ерошина запечатлелась болезненная гримаса.
– Не надо никакой свадьбы, товарищ капитан, – прошептал он.
– Отчего так? – невольно удивился Тимофей.
– Да женат я, товарищ капитан… У меня ведь двое мальцов растут, – зашелся в недобром кашле сержант, сплевывая на гимнастерку сгустки крови.
– Не переживай, война скоро закончится, так что к пацанам своим вернешься.
– Боюсь, что война для меня того… совсем закончилась… Вот только не думал я, что таким образом… А я ведь и не повоевал толком, четыре недели назад, как призвался. За брательника старшего хотел отомстить. Убили его под Смоленском… А оно вот как обернулось.
– Потерпи, браток, доставим в госпиталь, а там тебя подлечат. Вы двое – ко мне! – подозвал Тимофей двух крепких красноармейцев. – Обратную дорогу найдете?
– Так точно, товарищ капитан!
– Сделайте носилки и давайте к дороге! Там поймаете машину и сразу в госпиталь сержанта! Все ясно?
– Так точно, товарищ капитан!
