– Какую цель преследовали немцы, подготавливая националистов?
– С их помощью они готовили разветвленную диверсионную цепь. Помогали им в создании законспирированной повстанческой армии. Сейчас она успешно действует на советской территории.
– В этот раз бандеровцы тоже должны были тебя встретить?
– Да. Я к ним шел… Ждали в избушке неподалеку отсюда. Но когда услышал стрельбу, понял, что они обнаружены, и решил скрыться. Но тут напоролся на вас…
– Не напоролся, – язвительно произнес Романцев. – Мы тебя искали! Где хранится взрывчатка для диверсий?
– В схроне.
– Схрон вырыли бандеровцы?
– Не совсем. Такие схроны бандеровцы строить не умели. Им помогали спецы абвера. Это один из тех схронов, что они построили… Сейчас они делают грамотно. Будешь стоять на нем и не за что не догадаешься, что под ним целый взвод повстанцев прячется.
– Далеко отсюда этот схрон?
– Километров пять будет. Послушай, капитан, у меня есть шанс, хотя бы маленький, чтобы выжить?
– Пока ты мне ничего такого не сказал, чтобы я тебя как-то обнадежил, – откровенно ответил Романцев.
– А если я что-то важное сообщу, зачтется?
– Со своей стороны я напишу все, что требуется, но потом будет еще следствие, а далее суд. Как он решит, так и будет, но мое мнение учтется. Трудись! Зарабатывай помилование!
– Ладно, так и быть! – махнул в отчаянии рукой диверсант. – Со мной еще двое было. Меня раньше сбросили, а с ними самолет на другую точку полетел.
– Куда именно?
– Откуда мне знать? Нам такие вещи не сообщают.
– Что ты знаешь об этих двоих?
– С одним я учился в разведшколе. Парикмахером он у нас был. Стрижет хорошо… Знаю его под фамилией Гаврилов. Зовут Иваном. Но не думаю, что имя и фамилия подлинные, скорее всего псевдонимы. У нас так принято. В школе под одним именем учишься, забрасывают под другим. Карантин проходишь, третье имя дают. Все конспирация!
– Как выглядел этот Гаврилов?
– Интеллигентного вида, белобрысый, сухощавый. Лет тридцати. Что еще… От него вечно разило каким-то одеколоном! Где он ими запасался, я не знаю. Тот еще щеголь! Все за внешностью своей следил. Даже перед отправкой надушился. А когда свой вещмешок развязал, так из него таким духаном поперло, как из парфюмной лавки.
– В каком он был звании?
– Старший сержант.
– Как ты думаешь, чем он должен заниматься в нашем тылу?
– Не знаю, – пожал плечами Седых. – У каждого из нас собственное задание было. Знал я троих, которые любили ненужные вопросы задавать. Двоих в штрафной лагерь отправили для усиленной проверки, а другого просто перед строем расстреляли.
– Без следствия?
– Было следствие, ну, а там кто знает… Зачитали приказ, сказали, что это русский шпион.
– Какой багаж был у этого старшего сержанта?
– При нем ничего не было. Ни баулов, ни сумок, ничего! Один только тощий вещмешок, какие обычно личному составу положены. Я так думаю, ему поставили задачу как-то легализоваться. Может, через запасной полк, может, еще как-то.
– Что по третьему можешь сказать? – спросил Романцев, когда записал его показания в блокнот.
– Ничего особенного, мы его даже толком рассмотреть не сумели. Его подвезли на легковой машине перед самым нашим отлетом. Когда он вышел из машины, так на нас даже не глянул. Все в плащ-палатку кутался. Майор Греф с ним все о чем-то говорил, видно, какие-то последние инструкции давал. Потом достал из сумки коньяк с махонькими рюмками, и они выпили на пару. – В голосе Седых прозвучала откровенная неприязнь. – Наверное, какая-то очень важная птица. Когда он в салон зашел, так даже не поздоровался, просто сел в темный угол и плащ-палаткой закрылся. Вид сделал, что спит.
– Понятно, – в задумчивости протянул Тимофей, черканув в блокнот несколько строк. – Раньше, значит, ты его тоже не встречал?
– Никогда.
– Какая на нем была одежда?
– Одет в офицерское полевое обмундирование, это я могу точно сказать. На ногах были хромовые сапоги. Больше ничего не знаю…
– Что ты знаешь о здешнем резиденте?
– Ничего не знаю. Если кто о нем что-то и знает, так это тот офицер в плащ-палатке. Не летаю я так высоко! Есть у меня хоть один шанс избежать расстрела? – еще раз с надеждой спросил Седых. – Знаешь что, капитан, никогда не думал, что мне так жить захочется.
– Не могу обещать, все будет зависеть оттого, как пойдет следствие.
Глава 13
Не туда таращишься, арестованный!
Еще через два часа капитан Романцев был с докладом у начальника контрразведки армии. Полковник Александров слушал внимательно, ни разу не перебив, а когда доклад был закончен, спросил:
– Значит, к беседке так никто и не подошел?
– Нет.
– Скверно.
– Мы ищем. Он где-то здесь. Если взять резидента, то выявим всю сеть.
– У тебя есть предварительный план действий?
– Так точно, товарищ полковник, – ответил Тимофей и достал из планшета несколько листков бумаги, напечатанных на машинке.
– Все это хорошо, – взял листы полковник. – Но мне бы хотелось услышать все это из твоих уст.
– О третьем диверсанте в офицерском обмундировании мы мало что знаем. У нас нет даже точных описаний, как он выглядит, зато нам многое известно об этом Иване Гаврилове. Если вкратце, то предлагаю начать поиски именно с него. Он поможет нам отыскать того третьего и выйти в конечном счете на резидента!
– А с чего ты решил, что этот третий должен быть непременно где-то здесь, а самолет не улетел на другой фронт? Может, его сбросили где-нибудь на Третьем Украинском!
– Самолет обслуживал абверкоманду-106, подразделение «3С», а оно действует исключительно против Первого Украинского фронта. Уверен, этот третий топчется где-то поблизости! А потом, у нас находится Седых, он прекрасно знаком с Гавриловым и поможет нам в его поисках.
– И где ты предлагаешь его искать? – в некотором раздражении спросил полковник. В какой-то степени его тон был оправдан. В последнее недели немцы усилили заброску своей агентуры. Готовилось что-то серьезное. Поиски отдельных агентов требовали очень много усилий. Катастрофически не хватало людей! А тут еще заброс диверсантов в район, через который планировался генеральный прорыв. Неужели каким-то образом немцы узнали о планах советского командования? –
