— Ваш кофе, господин Огурцов.
— Спасибо. Я на похороны, тебе быть здесь неотлучно.
— Я хотела домой съездить.
— У тебя есть дом? Или квартира, которую купил я?
— Упрекаешь?
— Нет. Ты поняла меня?
— Да. Сидеть здесь безотлучно.
— Верно. Потом у нас с тобой будет серьезный разговор. И еще вот что. Мне надо подобрать костюм, пойдем поможешь.
Они прошли в спальню. Любовница выбрала темно-синий костюм, такую же сорочку.
— Может, лучше черный? Все же траур, — сказал Огурцов.
— Ты хочешь быть как все?
— Ну тогда давай и темно-синий галстук.
Катя положила костюм на кровать, и они вернулись в кабинет.
Кофе уже остыл.
— Повтори, — приказал Огурцов.
Гусенко покачала головой, но подчинилась, вышла.
Вновь сработал сигналом вызова сотовый телефон.
Огурцов подумал, что это помощник, поэтому не взглянул на экран и ответил довольно грубо:
— Ну чего тебе?
В ответ он услышал властный голос:
— Ты это кому, Огурцов?
Бывший глава района вздрогнул. Ему звонил не помощник, а депутат Государственной думы Радонский.
— Ради бога извините, Максим Ильич, завертелся с утра, думал, помощник звонит, я его за венком отправил.
— Смотри на экран перед тем, как отвечать.
— Да, конечно, Максим Ильич.
— Я тоже буду на похоронах. Подъеду в церковь. Ни там, ни на кладбище ко мне не подходи.
— Понял.
— А как все закончится, надо будет встретиться в укромном и надежном месте. Твой дом и квартира отпадают. Что предложишь?
— Кафе «Радуга»!
— Где это?
Огурцов назвал адрес.
— Ты уверен, что это оптимальный вариант? — спросил депутат.
— Абсолютно. Это мое кафе, оформленное на подставное лицо.
— Там, кроме нас не должно быть никого.
— Понял. Сделаю.
— До встречи.
— До встречи, господин Радонский.
Огурцов отключил телефон и подумал:
«Черт тебя принес. В Москве делать нечего? Дались тебе эти похороны. А в них ли дело? Не повод ли это для встречи, на которой мне придется отчитываться за деньги, выделенные на объект? Их потрачено немало, результатов же практически нет. Вряд ли они будут к моменту встречи.
Хорошо, что дело назначено на сегодня. Надо будет сказать об этом, иначе придется тупо оправдываться за бабки, потраченные впустую. Приличная их часть осела в моем кармане, но говорить об этом, наверное, не стоит. Народный избранник не одобрит такое вот нецелевое использование его средств.
Ладно, не в первый раз. С Радонским шутки плохи, но сейчас, на данный момент, он ничего не сможет сделать. Начатое дело не остановить, а за деньги спросить можно и позже».
Огурцов набрал номер администратора кафе.
— Толя?
— Доброе утро, Алексей Михайлович.
— Как у тебя дела?
— Все нормально, через час открываемся.
— Сегодня кафе не работает, понял?
— Нет, извините!
— Кафе сегодня не работает. Персонал отпусти, но оставь повара и сам будь на месте. Осмотрись вокруг на предмет подозрительных личностей. У меня встреча с депутатом Государственной думы.
— Позвольте узнать, когда? В какое время?
— Не знаю, как получится. Повару быть в готовности быстро приготовить изысканный обед.
— Но что именно?
Огурцов повысил голос:
— Достал ты меня, Толя! Откуда я знаю, что захочет депутат? Готовь продукты и все что надо для разных блюд.
— А напитки?
— Пошел ты к черту! — Огурцов отключил телефон, бросил его на стол.
В кабинет вновь зашла Екатерина с подносом в руках и сказала:
— Ты так кричишь, Леша, что соседи наверняка слышат.
— Плевать.
Он взял чашку, сделал глоток, обжегся и выронил посуду. Кофе залил стол.
— Твою мать, Катька, ты это специально?
— Что специально? Кофе сварила? Да, по твоему же распоряжению.
— Уйди!
— А это, — она указала на стол, — пусть так и остается.
— Убери!
— Так убрать или уйти?
Огурцов сжал губы и выдал:
— Сначала убрать, потом уйти. Что непонятно, дура?
— Теперь уже и дура.
Но нагнетать и так напряженную обстановку Екатерина не стала. Себе дороже выйдет. Она не знала, какой приговор ей вынес любовник. Иначе многое пошло бы по-другому.
Она принесла салфетки, промокнула, вытерла стол, все бросила в мусорку, забрала поднос с чашкой, и виляя задницей пошла к выходу.
У дверей обернулась и спросила:
— Еще кофе сделать?
— Исчезни!
— Без вопросов, босс.
— Не к добру это, ох и не к добру, — пробормотал Огурцов.
Приехал Моренко, занес в кабинет огромный венок. Охранник Манин тащил букет цветов.
— И какого хрена сюда? — сказал Огурцов — Ты бы, Юра, в кабинет еще и гроб приволок бы.
— Но, Алексей Михайлович, я выполнил ваше распоряжение.
Хозяин усадьбы потер виски.
— Извини, Юра, нервы. Убери это в холл, а лучше сразу в багажник машины. Отъезжаем в 9.20. Как раз к десяти будем у храма. И переоденься в траурное, со мной в церковь поедешь.
— Да, Алексей Михайлович.
Уланов с Голевой выехали из дома отставного майора в начале восьмого. Часа через два они были у поворота на Коринку.
— Далеко отсюда тебя встречали бандиты? — спросил Роман.
— Километрах в двух. Там еще грунтовка в лес уходит.
Уланов посмотрел на часы и сказал:
— Заедем туда, время еще есть.
— Зачем?
— Посмотрим место, может, что интересное найдем, а нет, так велосипед забрать надо. Или ты решила бросить его?
— Нет. Пригодится.
— Ну вот! — Роман повернул налево, сбросил скорость, объезжая колдобины. — Ну и трасса! Ничего не скажешь, наша власть так заботится о дорогах, что лет через десять их попросту не останется. Кроме федеральных. И какого хрена мы выбираем губернаторов, глав районов, депутатов? Чтобы они разворовывали бюджет, отпущенный
