– Командир, прости! – закричала женщина. – У него вторая пушка была!
– Бог простит, – проворчал Шелест, выволакивая бездыханного капитана на прилавок. – А я еще подумаю. – Он приложил ухо к груди своего подопечного и удовлетворенно крякнул.
Не настолько бездыханно это тело.
Старший лейтенант еще сопротивлялся, они с Гальпериным душили друг друга с переменным успехом. Оба задыхались, истекали потом.
К ним подошел Шелест, с ноги врезал вражескому лазутчику по голове. Тот подавился рвотой, откинул светловолосую голову.
– Спасибо, Стас, – прохрипел Гальперин и тоже рухнул без сил.
Подошла, отдуваясь, старший лейтенант Настя Кутепова, опустилась на корточки. Она провела по вспотевшему лицу тыльной стороной ладони, что оказалось роковой ошибкой.
Гальперин открыл глаза, перевел их на боевую подругу и содрогнулся от гомерического хохота.
– Чего ты ржешь-то? – возмутилась Настя.
Гальперин не мог говорить, только тыкал в нее пальцем. Шелест тоже глянул, и словно мыльный пузырь вылетел из его рта. Он схватился за живот.
Под толстым слоем марафета действительно пряталась вполне себе симпатичная мордашка. Только вот верхняя ее половина измазана черным, нижняя – красным. Все это смотрелось дико, нелепо, до колик потешно.
– Да идите вы в баню! – заявила Настя, вытащила носовой платок из безразмерных складок юбки и стала протирать лицо.
– Нет, это ты иди в баню, – прохрюкал Гальперин.
– Слышь, ты, страшная! – обиженно выкрикнул из-за прилавка взъерошенный пацаненок. – Чего так больно таскала-то? Чуть ухо не оторвала! Мы так не договаривались.
– Шкет несчастный! – Настя подпрыгнула. – Да я тебя, Данилка, еще не так отделаю, чтобы не воровал из магазина! Считай, что искупил. Но учти, если еще раз тебя поймают на воровстве… эй, постой. – До женщины дошло. – Ты кого сейчас страшной назвал?!
– Тебя, курица щипанная! – заявил Данилка, высунул язык и с грохотом убрался за прилавок.
– Да оставь ты его! – рявкнул Шелест. – Нашла развлечение. Пошутил он.
– Ты у нас красавица, просто спасу нет, – поддакнул Гальперин. – Вот мозгов бы еще подбросить, да не в позвоночник, а в голову.
Группа работала, несмотря на эту перепалку. Старшего лейтенанта перевернули на живот, связали руки его же ремнем. Шелест заглянул в офицерскую книжку. Старший лейтенант Басаргин Александр Анатольевич, 32 года, отметка Барнаульского военкомата. Ничего себе, абвер даже знает, что в Союзе есть такой город!
Второго подтащили, бросили рядом с первым и тоже связали. Капитан Панов, 34 года, уроженец столицы, которую каждое утро красит нежным цветом… нет, светом.
На третьего поганца оперативникам даже смотреть не хотелось. Никакому мужику не пожелаешь такой участи, даже смертельному врагу.
Бойцы из оцепления прибежали с опозданием. Они неслись по рядам, расталкивая народ, а когда прибыли, их ждали два упакованных туловища и живописная троица с папиросами в зубах, оперативная группа третьего отдела контрразведки Смерш. Настя тоже дымила, насупив подведенные брови.
Солдаты едва сдерживали гогот, поднимая добычу с земли. Да, смешно, но со Смершем лучше не связываться.
Базар опять наполнялся народом. Пятна крови на земле, труп – кого сейчас этим удивишь? К прилавкам проходили первые робкие покупатели.
«Курева надо бы купить», – подумал Шелест.
– Ну так что, командир, сделали мы свое дело? – Гальперин усмехнулся. – Ты уверен в том, что это именно наши клиенты?
– Да на них пробы ставить негде, – заявила Настя и сдула прядь, прилипшую ко лбу. – Фашисты чистой воды, что тут непонятного? Допросим их и все поймем.
– Допрашивать будем не мы, а следственный отдел, – поправил ее Шелест. – Это их работа – в бумагах рыться да из злодеев пыль выбивать. А наше дело ловить да следить, чтобы они нас не пристрелили.
Эта операция была сумбурной, скоротечной. Времени на подготовку оперативникам, как и всегда, не дали. Крота в штабе гарнизона сотрудники районного НКВД вычислили случайно. Тот дал промашку во время сеанса связи, подставился патрулю. Бойцы не сплоховали, догнали машину с рацией.
Агентом абвера оказался капитан Корнеев, ответственный секретарь дивизионной газеты «За нашу советскую Родину», весьма уважаемый в офицерской среде, умница, весельчак, душа компании. Да и писал он хорошо, живо, образно, не в пример многим военным журналистам, способным оперировать только штампами.
В штабе дивизии поверить в это не могли. Но улики были крепче бетона, приперли товарища к стенке. Умирать он точно не хотел. Выдал связного на рынке, некоего Сырко, сообщил, что скоро должны пожаловать гости с фальшивыми документами. Они уходили к немцам.
Это были два заместителя начальника секретной части и шифровальщик из штаба фронта. Эти ушлые ребята оформили командировку, чтобы их не хватились, а сами, переполненные секретной информацией, пробирались к своим, за линию фронта. Пропустить их никак нельзя.
Но кто такие? Пойдут через связного, поскольку тот знает, как безопасно перекинуть их на ту сторону. Кроту эти личности не были известны. Прибудут поездом, но не обязательно. Возможно, через день, два, три.
Вдобавок и связного пришлось пристрелить. Оперативникам оставалось надеяться на то, что этого парня гости никогда не видели. С чего бы? Они могут знать его адрес, место на рынке, где он торгует.
Шелест пошел на риск, решил влезть на пару дней в чужую шкуру, преобразиться. Он такой же мужик, комплекция схожая, возраст аналогичный. Экзотика такого рода в дружных рядах контрразведки Смерш только приветствуется. Будет повод посмеяться.
Ему пришлось объяснить создавшуюся ситуацию соседям по торговле. Дескать, приболел мой товарищ, теперь я за него.
Все держалось на соплях и вдруг сработало, когда уже не верили. Сами уцелели, ухлопали одного врага, не самого ценного. Хороший результат.
– Согласен, Стас, неплохо прошло, – признал полковник Березин, озирая торжественные, надутые лица оперативников. – Но еще есть к чему стремиться. Имеются, так сказать, отдельные недостатки. Я отношу к таковым безалаберность, плохую подготовку, надежду на авось, а также непунктуальность. – Он посмотрел на часы.
Группа опоздала на четыре минуты. Все трое стояли навытяжку, по полной форме.
Полковник задержал взгляд на Насте. Да, там было на что посмотреть. Форма сидела на ней как влитая, заманчиво обтягивала бедра, грудь. Волнистые волосы умеренной
