Могучий рев перекрыл пальбу и взрывы! Вертолет «Аллигатор» КА-52 свалился как снег на голову! Грохот заложил уши, тень закрыла солнце. Продолговатое туловище мощной боевой машины прошло на малой высоте.
Наводчик-оператор пустил в ход все, что имел в наличии. Заработала пушка калибром 30 мм, вырвались из контейнера неуправляемые ракеты «воздух — земля», грохнулись несколько авиабомб. Загрохотал крупнокалиберный пулемет. «Аллигатор» с ревом убрался, начал разворачиваться.
Все пространство вокруг осажденного здания обросло пеленой разрывов. Пыль и дым валили столбом, падали строительные конструкции, хороня под собой скопившихся боевиков. Защитники этого вот «дома Павлова» скатывались в воронку, складывались, затыкали уши.
Вертолет зашел на второй круг. Снова огненный шквал, хаос, смерть! Пылающее кольцо опоясало здание — своеобразный магический круг. «Аллигатор» завис в воздухе, и снова в игру вступил пулеметчик: он сыпал бронебойно-зажигательными, добивал тех духов, которые еще не умерли, крошил кирпичные стены. «Чистовая обработка» — вплоть до самой канализации!
Воздух раскалился, как в печке. Экипаж демонстрировал вершины профессионального мастерства. Потом пилот рванул машину вверх, предохраняясь от неприятельских ПЗРК.
Рев раздвоился, образовался еще один. На пустырь с западной стороны чуть не спикировал второй вертолет — теперь уже банальный Ми-8ТВ, то есть транспортный, вооруженный. Машина старенькая, но весьма боевитая — неоднократно модернизированная, с бронированной кабиной, защитой двигателей. На вооружении — пулемет и четыре пусковых контейнера НАР на пилонах.
Машина плюхнулась на свободный от мусора пятачок. Работал пулеметчик, поливал свинцом строения к западу от здания. Пилот не заглушил двигатели, винт вращался, учиняя на пустыре энергичную «мусорную» круговерть.
Максим что-то орал, но такую хрень разве перекричишь? Люди сами вникали в происходящее, высовывались из подвала. Расталкивая родителей, пулей вылетел Амир, завертелся как юла. Показались русские женщины, обе робко улыбались — мол, правильно мы поняли?
Все на пустырь! Майор гнал народ из воронки, бежал сам, замыкая процессию. Человек в проеме вертолета яростно сигнализировал: быстрее, еще быстрее!
В развалинах оставались живые боевики. Они начали было беспорядочно стрелять, но снова им на головы спикировал «Аллигатор», забросал остатками боекомплекта. В горячем дыму было нечем дышать.
Вертолетчик выбросил трап, помог людям подняться. Беглецы по одному исчезали в чреве машины. Максим забрался туда последним и невольно обернулся — какая же Хиросима, черт ее подери…
Машина резко взмыла в небо. Ее бросало в стороны, корпус трясло. У Максима жутко кружилась голова. Тамару рвало — не страшно. Потом ей станет легче.
В иллюминаторе клубился серый дым. Вскоре в нем стали проявляться здания — они стремительно отъезжали, возникала панорама многострадального города. Разрушенные кварталы, взорванные дороги, фигурки людей…
Пилот бросал машину по вертикали — возможно, уходил от выстрелов ПЗПК или просто перестраховывался. Ничего, слава богу, полет нормальный.
Али ухмылялся, поглядывал на свой рукав, пропитавшийся кровью, с опаской трогал рану — как ни крути, единственный пострадавший.
Семейство Хайдар вцепилось друг в друга, жена ощупывала мужа, сына, Тахир проверял пульс у смертельно побледневшего старика. Тот размеренно дышал, все в порядке, сегодня не умрет. Пацаненок Амир вырвался из клещей матери, что-то насвистывал и подмигивал Максиму.
Майор благодарно кивнул Тахиру — тот понял, за что, смущенно улыбнулся.
Тамара смотрела в одну точку, капли пота блестели на лобных морщинках. Алена держала сестру за руку, прижималась плечом к майору. Как они оказались рядом? Видимо, случайно.
Двигатели размеренно гудели, временами машина тряслась, куда-то проваливалась.
Лапунов уже храпел, обняв автомат. Он просыпался всякий раз, когда машина дергалась, бормотал что-то невнятное и снова отключался.
Слева зевал Серега, вытягивал шею и как-то хитро косился на Алену.
— Ну что? — не выдержал Максим.
— Ничего, товарищ майор, — ответил Ефремов. — Завидую — совмещаете приятное с полезным. Трип по городу закончен, теперь кого-то поджидает трип по телу… — Он закашлялся, получив локтем под ребро.
— Глумится? — пробормотала на ухо Максиму Алена.
От ее жаркого дыхания становилось щекотно.
— Уже нет… — ответил майор.
Она обняла его под руку, прижалась щекой к плечу. Очень своевременно проснулся Лапунов, осклабился: дескать, попал все же в плен наш командир. И опять захрапел.
— Спасибо, Максим… — Эти слова девушки приятно щекотали барабанную перепонку. — Ты наш герой, и ребята твои тоже… Это невероятно — то, что вы сделали. Так никто не сможет — никакие хваленые американцы…
«Зато американские солдаты лучше всех умеют пить кровь кобр», — подумал Максим.
— Ты мой герой… — сказала она, издала протяжный вздох и закрыла глаза…
Эпилог
Два дня пролетели, как вертолет над Алеппо. Гудело аэродромное поле на базе в Латакии. С моря дул приятный освежающий ветерок, ерошил метелки пальм, выстроившихся вдоль здания аэровокзала.
Тамара уже удалилась к транспортному самолету, который через четверть часа должен был взять курс на Раменское. На прощание они с Максимом обнялись и пожелали друг другу самого лучшего.
Алена жалобно смотрела ему в глаза, держала за руку. В последнюю ночь все же состоялся доступ к телу, предсказанный Серегой. Не было еще в жизни Максима ничего лучшего. Оттого и сердце щемило очень больно.
Алена похорошела, кожа ее приобретала естественный цвет. Под глазами еще темнели круги, но зрачки уже поблескивали. Он не мог от них оторваться. Что такое приключилось с бывалым майором спецназа?
— Я даже не спросила, женат ли ты. — Алена улыбнулась. — Очень хотела узнать, готовилась, репетировала, но язык так и не повернулся…
— Спроси сейчас.
— Ты женат?
— Нет.
— Почему?
— Положено так, — он тоже улыбнулся через силу. — Нам мама жениться не велит.
— Серьезно? — Она подняла красивые брови. — А кто у нас мама?
— О, это очень занятная особа. Звезд у нее на погонах — как на небе. Так и умираем бобылями, никто нам в старости стакан водки не подаст… Шучу, — спохватился он. — Жениться можно, но не всякая жена такого мужа стерпит…
— Я бы стерпела… — она смутилась своих слов, уткнулась в землю. — Долго тебе еще служить, Максим? Ну, здесь, в Сирии?
«Меня вообще тут
