Дрогнула земля, вылетели половицы, закачались стены, с них посыпалась штукатурка. Еще один толчок сопровождался глухим разрывом. С потолка полетели провода, известка, люстры.
— Боец, валим на хрен отсюда! — заорал Павел.
Они помчались по коридору к выходу в вестибюль. Пол под ногами вздрагивал, со стен уже не просто сыпалась штукатурка, а отваливались целые пласты перекрытий. Пыль в коридоре стояла столбом. В подвале продолжали взрываться мины.
Спринтеры с выпученными глазами вылетели в вестибюль. Тут тоже все ходило ходуном, крошились стены, в потолке образовалась рваная дыра. Вздыбился пол.
Немцы, находящиеся под охраной, не стали ждать. Они уже толклись у выхода, мешали друг другу, вопили от страха. Автоматчики махали прикладами. Эта мера воздействия оказалась весьма эффективной. Напуганный персонал заведения вывалился на крыльцо.
Несколько взрывов в подвале слились в один. Осыпалась задняя стена здания, из остальных вылетели оконные проемы.
Павел схватил за шиворот замешкавшегося бойца, вытолкнул на крыльцо, прыгнул сам. Они кубарем катились по двору, впереди бежали какие-то люди.
Капитан видел краем глаза, как из-за угла выскочил ошарашенный Кобзарь, а в окне второго этажа объявился Еремеев. Этот недоумок тоже слонялся по зданию! На Витальке лица не было, но навыки работали. Он балансировал на подоконнике, удержался, прыгнул на водосточную трубу, до которой было метра полтора, извернулся чуть не спиралью, съехал вниз и прыжками кинулся прочь.
В подвале продолжалось извержение. Упали стены, просела и переломилась крыша. Грохнул еще один оглушительный взрыв, взметнулся гигантский столб цементной крошки. Осколки не разлетались по воздуху, перепахивали слои грунта вокруг здания.
Когда осела пыль, взорам почтеннейшей публики открылось какое-то сюрреалистическое зрелище. Бесформенная груда красного кирпича, фрагменты стен с голыми проемами окон, перехлесты кровельных балок.
Автоматчик, с которым Павел участвовал в беспримерном забеге, сидел на коленях и громко икал.
— Ты кто? — выдавив воздушный пузырь, спросил Павел.
— Рядовой Филимонов, — икнув, сообщил боец, помотал головой, начал подниматься, вдруг застыл, как-то недоверчиво выставился на дымящиеся руины. — А как же товарищ лейтенант?
— Да никак, — ответил Павел. — Нет больше товарища лейтенанта. И не будет уже никогда.
Каким местом думал этот лейтенант? Явно не головой. Опытный разведчик, в разные передряги попадал. И на старуху бывает проруха? Случись ему выжить, под трибунал бы загудел, а оттуда прямехонько к стенке, поскольку такое не прощается.
Голова капитана трещала, наполнялась звоном. В ней кто-то беспощадно колотил в рельс.
На улице остановился грузовик. К запертым воротам побежали солдаты.
— Эй, на территории, вы что там, развлекаетесь? — проорал бас из-за забора.
Матерился сержант Малахов, строя бойцов. Все на месте, больше никто не пострадал? Люди становились в рваную шеренгу. Пятнадцать человек, включая самого Малахова. Все целы. В здании находился только Филимонов, охранявший подвал.
Солдаты загнали работников института в угол бетонного забора, наставили на них автоматы. Немцы плакали, молились.
Павел допускал, что большинство из них не имело отношения к массовому истреблению граждан. Но ведь они не могли не знать, над чем работает Мендель. У капитана не было времени на то, чтобы выяснять всю подноготную этого славного заведения.
— Прошу внимания, господа ученые и прочие любители экзотических экспериментов! — на очень даже неплохом немецком языке объявил Павел. — Нам требуется информация о местонахождении доктора Менделя и его ближайших соратников. Если она не будет предоставлена в течение ближайших десяти минут, то я прикажу вас расстрелять. Время пошло.
Толпа зароптала. Мол, мы всего лишь мирные гражданские служащие, лаборанты и младшие научные сотрудники. Нам недоступна полная картина. У каждого был свой сектор работы. Мы смешивали химические вещества, изготавливали препараты, проводили инъекции и следили за состоянием больных, которым доктор назначал курс лечения. Здесь нет военных преступников.
Павел терпеливо ждал, поигрывал пистолетом. Он понимал, что эти господа в белых халатах в целом были правы. Все, кого Мендель в этот день призвал на работу, были мелкими исполнителями, от которых ничего не зависело. Одни их руководители покончили с собой, другие ушли, растворились в недрах пылающего города, прикрылись этой кучкой перепуганных сотрудников.
Особо усердствовал лысоватый тщедушный мужчина. Его челюсть тряслась, с носа сваливались очки в тонкой оправе. Это был Хорст Вернер, заместитель руководителя биохимической лаборатории.
Он сказал, что прекрасно понимает чувства советских военнослужащих. Сам на их месте тоже сердился бы. Но все сотрудники заведения действительно не знали, что подвал заминирован. Они же не самоубийцы, не стали бы молчать об этом.
Утром в центре города уже шел бой. Никто не знал, где находятся советские войска, но гремело кругом, как в аду. В соседних кварталах сыпались бомбы, залетали и на Георгштрассе.
Доктор Мендель был здесь, многие видели его. Бледный, согнувшийся, глаза затравленно блуждали. Ручной протез он не использовал, прикреплял к поясу пустой рукав пиджака. Вернер видел, как он курил, нервно расхаживал по холлу, покрикивал на Ильзу Краузе, которая была в это утро сущей дьяволицей.
Гремело со всех сторон. Красная армия уже в нескольких местах форсировала Прегель, занимала центральные форты и бастионы. Сотрудники всю ночь провели в институте, а теперь многие боялись идти домой. Почти все они жили там, где уже хозяйничали русские. Люди сидели в институте и тряслись от страха.
Рано утром прибыло саперное подразделение. Несколько солдат, навьюченных мешками, спустились в подвал и через полчаса удалились. За воротами их поджидал небольшой грузовик.
Тут же куда-то подевался и доктор Мендель. Вместе с ним пропали Ильза Краузе и все эсэсовцы, несшие службу по охране филиала.
Хорст Вернер сильно волновался. Он сказал, что имеет лишь смутное представление о том, что располагалось в подвальных помещениях. Там находились операционные палаты, где проводил опыты лично доктор Мендель. Ему ассистировала Ильза.
По его приказу туда доставлялись пленные советские военнослужащие. Никто не знает, что с ними дальше происходило.
Несколько раз за истекший месяц солдаты привозили близнецов, всегда молодых. Все эти парни и девушки были родом из Восточной Европы, поляки или украинцы. Больше их тоже никто не видел, хотя
