– Люди есть, не волнуйтесь, – сказал Павел.
– Найдется надежный человек, имеющий отношение к ялтинскому порту?
Хозяева задумались, как-то многозначительно переглянулись.
– Мы можем свести вас с парой таких людей, – откашлявшись, заявил хозяин. – Можете не сомневаться, народ проверенный. Алексей Мищук занимается каботажными перевозками, транспортирует грузы вдоль побережья, разумеется, под присмотром. Второй – Борис Щербина. Он, извиняюсь, полицейский.
– Вот так. – Вадим нахмурился.
– Нормальное явление, – заверил его Павел. – Наш товарищ, бывший милиционер, по заданию подполья в прошлом году устроился в полицию. Его проверяли, он не скрывал, что служил в милиции, прикинулся кровно обиженным на советскую власть. В карательных акциях не участвовал, не переживайте. Работает в охране порта, начальником дежурной караульной смены.
– Неплохо. – Вадим недоверчиво покрутил головой. – Чего только не бывает в этих ваших подпольных делах.
– Имеет репутацию молчуна, эдакого добренького дяденьки, – добавила Наталья. – Немцы знают, что он не станет никого расстреливать, но держат на службе, поскольку Борис умеет наладить работу, а таких людей в полиции мало. Грабить, пугать, расстреливать они умеют, а вот соблюдать дисциплину, четко выполнять приказы…
– Хорошо. – Вадим посмотрел на часы. – Торопить не хочу, но время на месте не стоит. Пригласите товарищей в гости. И отдельная просьба, Наталья. В моей котомке вы найдете форму немецкого офицера. Не сочтите за труд привести ее в порядок, чтобы мне не стыдно было показаться в приличном обществе.
Эти люди возникли в хате лишь через несколько часов. На всякий случай Вадим удалил оттуда Юлю, приказал ей сидеть в сарае и бежать как можно дальше при первых же признаках тревоги.
– Вадим, я не уйду, – пробормотала девушка. – Ты хочешь помочь нашему делу, уже и сам не веришь, что можно отыскать концы, но все равно стараешься. Я буду с тобой, Вадим. Ты мне не командир, в конце концов.
– Так! – Сиротин нахмурился и спросил: – Знаешь, что красит женщину больше всего?
– Многое…
– Ее отсутствие, – отрезал Вадим. – Почему не подчиняемся, товарищ Некрасова? Изволь выполнять приказ и не позорь мне тут фамилию великого русского классика!
– Да было бы что позорить, – проворчала девушка, удаляясь. – Тоже мне, классик. Этот самый твой поэт, между прочим, был порядочной скотиной, жуликом, плутом, спекулянтом, азартным карточным игроком и жестоким помещиком. Он прилюдно порол своих крепостных на конюшне. А еще спал с чужой женой и при этом закатывал сцены ревности ее законному мужу. Но только учти, Сиротин, я тебе такого не говорила, – добавила она, притормозив на пороге. – Пусть это останется между нами.
Теперь эти мужики сидели за дубовым столом напротив капитана и придирчиво его разглядывали.
Первый выглядел ничем не примечательно. Водолазка, потертый пиджачок, сам жилистый, скуластый, с лукавым блеском в глазах.
Второй явился, не смущаясь, в полицейской форме, с винтовкой в руке. Ростом выше среднего, плотный, похожий на бычка. В его движениях сквозила степенность, основательность.
Первому было меньше тридцати, второму – в пределах сорока. Он подал Вадиму руку, как-то забавно растопырив пальцы.
С какой только публикой не приходилось сталкиваться капитану контрразведки СМЕРШ на этой войне. Видимо, эти мужики думали о том же. Они смотрели на него с любопытством. Про СМЕРШ, вероятно, слышали много чего.
– Не буду растекаться, товарищи. Сами понимаете, фашистская власть на Южном берегу Крыма доживает последние деньки. Немцы вывозят из музеев наш золотой фонд. Я имею в виду, конечно, не золото в слитках, а ценные предметы искусства.
– Товарищ капитан, да мы не тупые, – напевно протянул Алексей Мищук. – Я слышал разговоры. Наши будто потопили теплоход, который в Румынию эти самые предметы пер.
– «Карл-Теодор», – проговорил Борис Щербина. – Чистая, кстати, правда, товарищ капитан. Потопили на хрен. Оно и правильно. На трубе ведь не написано, что он везет. У нас в порту только об этом и перешептываются. Офицеры в черных мундирах бегали, за головы хватались. Даже не СС, другое ведомство.
– СД, – сказал Вадим. – Или министерство по оккупированным территориям. Задача следующая, товарищи. Скорее всего, мы опоздали, но нужно убедиться. Наша авиация потопила лишь часть коллекции. Самые ценные экспонаты были доставлены в закрытую зону ялтинского порта, где базируются подводные лодки. На этом наша осведомленность завершается. Скорее всего, ценный груз ушел в Румынию на борту некой субмарины, но точно это неизвестно. Точную стоимость сокровищ, похищенных немцами, я, конечно, не знаю, но можете сами вообразить. Сумма астрономическая. Если груз ушел в Румынию, то это уже не наша забота. Там будет работать внешняя разведка. В противном случае вся головная боль достанется нам. Вероятность этого мала. Повторяю, нам нужна ясность. Куда, на чем и когда ушел груз, доставленный в закрытую зону два-три дня назад? Это дюжина герметичных ящиков, помеченных красной краской!
– Знаю эту зону, – сказал Щербина и почесал мясистый нос. – Полицию туда не пускают, периметр охраняет СС, внутренности – военные моряки. Вроде ничего серьезного. Заходят подлодки, пополняют припасы и следуют дальше. Портовый склад, где они берут ГСМ, находится в нашем ведении. Можно разговорить кого-нибудь из господ офицеров. – Щербина задумался. – Есть один словоохотливый обер-лейтенант цур зее. Это у них по-флотски так. Томас Зигель его зовут. Приезжает через день, вчера не был. Постоянно улыбается, спрашивает, как дела. Любит бахвалиться, что сам выучил русский язык, хотя с этим у него слабовато.
– Борис, проявите инициативу, – заявил Вадим. – Сможете разговорить Зигеля? Пропустите по стаканчику, найдите общую тему. Допускаю темный закоулок, запугивание, пару удушающих приемов. Вам все равно придется заканчивать с вашей полицейской карьерой. Через день-два придут наши. Вы же не собираетесь отступать с немцами? У вас семья есть?
– Да какая там семья, – отмахнулся Щербина и задумался. – Я
