Гафур Бери забрал спутниковую станцию, вышел из большой комнаты.
Диани пожелал остаться один, отдохнуть. К двум часам надо быть на ногах, выйдет на связь Мухаммад аль-Джалан.
В 1:25 Диани разбудил связист Кафур Бери:
— Господин, вставайте, у нас новая беда.
— Что? — подскочил с матраса полевой командир. — Что ты сказал?
— Беда в Кадаме!
— Что там?
— Русская авиация уничтожила минометную батарею. На связь выходил командир минометчиков Гасан Сайдар, сообщил, что две минуты назад русские самолеты сбросили две бомбы на навес, под которым стояли минометы. Там все превращено в металлолом.
— Черт, черт, черт, — ударил Диани по ковру. — Уйди! Мне надо одеться.
Связист выскочил из комнаты.
Диани быстро оделся, выпил остатки холодного чая с наркотиком. Посмотрел на часы. И тут в комнату со спутниковой станцией вновь вошел Бери:
— Господин аль-Джалан на связи!
— Ну сейчас начнется, давай трубу.
Связист передал трубку. Полевой командир ответил:
— Диани на связи!
И отставил от уха трубку, так громко кричал главарь террористической организации:
— Аббас, шайтан бы тебя побрал, ты можешь объяснить, что у тебя происходит?
— Пока, — Диани старался быть спокойным, хотя внутри все кипело, — я могу доложить только о том, что русские самолеты уничтожили в Кадаме минометную батарею. Об этом сообщил ее командир…
Аль-Джалан прервал полевого командира:
— Это мне известно, глупец, ты объясни, как такое могло произойти? Или в Кадаме местные жители тоже работают на асадовцев? Все настроены против нас?
— Нет, это не так. Через местных в Алеппо не могли узнать о батарее.
— Тогда как русские обнаружили ее?
— Думаю, они следили за Кадамом.
— Но минометы стояли под закрытым навесом. И туда ничего в последние сутки не завозилось.
— Возможно, разведка русских или асадовцев зафиксировала момент перегрузки минометов из машин под навес?
— Ты воистину глупец. Если бы вражеская разведка зафиксировала минометы в Кадаме, то самолеты разнесли бы их в тот же день. Не стали бы ждать, пока батарея выйдет на позиции, а это дело двадцати минут, и открыли огонь по батальону или южным кварталам, до которых «М-120» достают по дальности стрельбы.
— Вы правы. Но другого объяснения у меня нет.
— А у меня есть. Это их коптеры, трижды проклятые. Человек из Алеппо доносил же, что в батальоне Муртаза появились русские наводчики и они используют коптеры?
— Он по-другому их называл.
— Но ты понял же? Через коптеры русские увидели и танковую колонну, и загрузку склада, и доставку минометов.
Диани возразил:
— Они не могли увидеть минометы.
Аль-Джалан взревел:
— Ты что, и из меня хочешь сделать идиота? Тебе известно, что за оптика стоит на этих коптерах? Сейчас есть приборы, которые, как рентген, просвечивают метровые стены. Но хватит. Откладывать наступление означает нести потери, которые и без боя уничтожат твою группировку. Мой приказ таков: сегодня же ночью перебросить, естественно скрытно, в низину все силы, что находятся в Сабре. Маскировку снять. С рассвета запускаешь пикапы со смертниками. Как только асадовцы отреагируют на них, разведгруппе атаковать позиции взвода боевого охранения. Уничтожить две трети солдат, офицера и отделение взять в плен. Одновременно с атакой вывести на позиции «Грады» и ударить ими по позициям батальона, особенно по высоте двести тридцать шесть и восемь. Сразу за ударами начать наступление по трем направлениям, от высот сто двадцать два и четыре, двести два и три и сто двенадцать и семь, минуя овраги. Разведгруппу с заложниками держать на позиции боевого охранения. Операторам «ПЗРК» работать по целям, которые выйдут на смертников. Надо обязательно сбить хотя бы один самолет или вертолет. Но даже просто пуск одной ракеты покажет русским, что у тебя есть «ПЗРК», и это не позволит применять вертолеты, а пока в район войдут штурмовики и бомбардировщики, ты должен сблизиться с позициями батальона настолько, когда авиацию в полной мере задействовать будет невозможно из-за риска нанесения ущерба обеим сторонам.
— Но, господин… пятничная молитва…
— Прорвешь оборону, проведешь молитву в Алеппо.
Диани сказал:
— Я принял коррективы плана.
— А принял — действуй. Прорвав оборону батальона и заняв хотя бы один квартал или даже несколько улиц, обстреливать изо всех орудий, пулеметов остальные районы, улицы, кварталы. Все снимать на камеру и передавать мне картинку в режиме реального времени. Это понял, Аббас?
— Да, господин аль-Джалан.
— Будет очень хорошо, если ты пленишь кого-нибудь из русских наводчиков или в крайнем случае уничтожишь их, но не дав вывести тела с высоты. За это получишь хорошую награду и прощение ранее совершенных ошибок.
— Я понял, господин аль-Джалан.
— И еще. В ходе наступления русские обязательно будут использовать коптеры. Не знаю, что за техника у них сейчас, по данным специалистов, еще нет таких аппаратов подобного типа, которые могли бы подняться выше одной тысячи пятисот метров. Назначь особых стрелков с мощной техникой охотниками на коптеры. Они должны уничтожить «глаза» обороняющихся.
— Слушаюсь, господин аль-Джалан.
— И не дай тебе Всевышний сорвать наступление и не прорвать оборону. Тогда можешь сразу застрелиться, чтобы не видеть, как перед казнью будут резать все твое многочисленное семейство.
Работай, Диани. Я на связи постоянно с рассвета.
— Слушаюсь, господин аль-Джалан.
Связь прервалась.
Полевой командир бросил трубку помощнику:
— Всех отрядных в Сабре и начальника штаба сюда, затем после совещания связь с командирами, что находятся в низине. Понял, Бери?
— Понял, господин Диани!
— Выполнять, да быстро. Теперь все надо делать быстро.
— Я понял.
Связист схватил станцию, убежал. В 2:40 в большой комнате началось совещание командиров отрядов, чьи банды находились в Сабре. Позже состоялся разговор с боевиками в низине. Начальник штаба получил приказ готовить к выходу группу смертников. Ночной поселок Сабра ожил. Казалось, никто и не спал в нем.
Подполковника Авилова в 5:25 разбудил несший службу по наблюдению за районом из КНП старший лейтенант Маслак:
— Командир, подъем!
Авилов очнулся:
— Что такое?
