— Капитан Малюф, оставшийся за комбата, отдал приказ батальону на отход к запасному рубежу, то есть в Алеппо.
— С чего вдруг?
— Таково, видишь ли, его решение. Надо доложить обстановку генералу Грубанову, пусть свяжется с руководством корпуса, в который входит бригада и соответственно батальон майора Муртаза. Он должен остаться на прежних позициях, пополнить за ночь боезапас и восстановить понесенные потери.
Суслов вздохнул:
— Ты считаешь, это возможно?
— Что возможно?
— За несколько часов решить вопрос, поднятый тобой? Да на это, Даниил, несколько суток уйдет. Мы часто сталкиваемся здесь с подобными выкрутасами некоторых офицеров сирийской правительственной армии. Нет, конечно, большинство соединений, частей и подразделений на данном этапе воюют неплохо, но случаются и такие выпады. А чтобы что-то изменить, надо преодолеть столько условностей, что проще бросить все к чертовой матери. Я сообщу о действиях начальника штаба батальона генералу, он свяжется с Дамаском, но что будет далее, даже предположить не могу. Так что тебе и твоей группе тоже следует уйти с позиций в город.
— Ты сам-то слышишь себя? Отдать Диани укрепленный район, с высотой-крепостью? Да он имеющимися силами с позиций батальона натворит столько в восточном Алеппо, что мало никому не покажется.
— Но не оставаться же группе одной против трехсот боевиков, имеющих пусть всего две единицы, но все же боевой техники, не считая пикапы и пулеметы? Никакая группа не удержит позиции против такой силы.
— А мы постараемся.
— Знаешь что? Я сейчас свяжусь с твоим непосредственным начальником, генералом Подшиваловым. Он-то, надеюсь, повлияет на тебя.
— Связывайся, с кем хочешь.
Авилов бросил трубку спутниковой станции Валевичу.
Капитан поймал:
— Что, все плохо, командир?
— Общий сбор всем, в тылу высоты. Насчет «Тигров», что вывозили раненых, вернулись?
— Вернулись, а вы с КНП батальона не видели их?
— Не до того было. Ну раз вернулись, то сбор всем возле машин, исключая бойцов охранения.
— Понял, передаю приказ. Да, а когда сбор-то?
— Тебя, Толя, не контузило?
— Нет, я в порядке.
— А задаешь подобные вопросы. Немедленно, Толя, не-мед-лен-но!
— Понял, товарищ подполковник. Но разрешите вопрос?
— Что за вопрос?
— Я слышал ваш разговор с Сусловым. Он свяжется с Подшиваловым, подполковник такой упертый. Черт его знает, что наговорит.
— И что?
— Может, вам выйти на начальника управления?
Авилов присел на самодельный табурет. Успели сделать бойцы.
— Ты прав. Ждать смысла нет. Вызывай сам генерала Подшивалова.
— Накладки не будет?
— Вызывай, Толя!
Валевич набрал номер, отстранил трубку:
— Занято, командир.
— Суслов успел раньше связаться, ладно, подождем.
Он повернулся к Базанову:
— Женя, возьми пару ребят, заберите у сирийцев хоть пару гранатометов с выстрелами.
— Понял.
Базанов вышел с КНП.
Через три минуты спутниковая станция издала сигнал вызова.
Командир группы ответил:
— Авилов, Дмитрий Георгиевич.
— Что происходит на позициях обороны?
— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант.
— Извини, здравствуй. Так что происходит?
— Ничего особенного, наши доблестные союзники снимаются с позиций и отходят в город.
— Чем вызвано это?
— А разве подполковник Суслов не доложил?
— Я у тебя спрашиваю. У меня ты в подчинении, а не начальник разведки базы.
— Понял, докладываю по существу.
Командир группы доложил, не упуская ни малейшей подробности.
Выслушав подполковника, генерал воскликнул:
— Они что, с ума сошли? Отводить такие силы?
— Не они, солдаты ни при чем, ротные ни при чем. Это решение начальника штаба батальона, поддержанное руководством бригады.
— Уму непостижимо. А ты, значит, с группой решил остаться?
— А у нас другого выхода нет, Дмитрий Георгиевич. Высоту двести тридцать шесть и восемь сдавать нельзя ни в коем случае. «Духи» уже сейчас видят, что правительственный батальон снимается. Это наверняка известно полевому командиру Диани. Уверен, ночью они получат поддержку.
— Тем более. Что вы-то сможете сделать против целой армии боевиков?
— То же, что делали раньше. Будем истреблять ее.
— Но силы, Даниил, слишком неравны.
— Ничего, по крайней мере один вертолет нам Хмеймим выделяет, у нас еще три ракеты ПТРК, пулеметы, «АГС» на «Тигре», стрелковое оружие с тепловизорами и ночными прицелами, патронов хватает, высота представляет собой крепкий опорный пункт. Будет драться, Дмитрий Георгиевич. Уйти в Алеппо всегда успеем. Но… если вы прикажете, мы снимемся вместе с сирийцами. Но тогда… тогда придется и погоны снимать.
— Это почему?
— Потому, что мы на то и готовились, чтобы решать задачи, не предназначенные для армейских подразделений и даже армейского спецназа. Отход же — это позор. Какая может быть после этого служба? Как в глаза смотреть людям, которые потеряют близких из-за того, что мы, по сути, передадим игиловцам укрепрайон, откуда они и без захода в город смогут вести по нему огонь? Но «духи» не остановятся на рубеже обороны батальона, они прорвутся в восточные кварталы Алеппо, и вот тогда выдавить их оттуда станет возможно ценой большой крови. Я уже не говорю о потерях среди мирных жителей, которые, поверив нам, поверив в освобождение города, вернулись в свои дома.
Генерал прервал подполковника:
— Все! Достаточно. Я тебя услышал. Тебе на месте видней, решил остаться, оставайся, но обеспечь «коридор», по которому сможешь в проблемной ситуации быстро уйти в город. А я постараюсь тут, в Москве, повлиять на руководство, чтобы надавило на командование сирийской армии. Но завтра в любом случае вам вести бой одним.
— Вы бы начальника базы генерала Грубанова попросили не забирать у нас хотя бы один «полосатый». «Ми-24» поможет нам серьезно.
— Это решим. Там ситуация в Дейр-эз-Зоре осложнилась, но «Ми-24» вам оставят. А может, и добавят кое-что.
— Благодарю.
— Ты не благодари, Даниил, ты людей сбереги. Мне не цинковые гробы из Хмеймима нужны, а вы все живые нужны.
— И лучше победителями, так? — улыбнулся Авилов.
— Не побежденными, так правильнее. Давай, до связи! На меня выходи
