Видя паралич власти и боясь усугубить свою историческую вину за провалы в политике и экономике государства, Глава Временного правительства князь Георгий Львов 7 июля ушел в отставку; министром — председателем Временного правительства — был назначен А. Керенский, с сохранением за ним постов военного и морского министра.
Надежда на Керенского теплилась у многих людей того времени, да и сам он считал, что его «имя в глазах народа стало своего рода символом новой жизни в условиях свободы» и что на его «долю выпало вести полемическую борьбу среди масс населения»[524]. Но на самом деле Керенский угодничал массам и потворствовал, как и Троцкий, низменным инстинктам толпы, и горькие плоды этой политики он вскоре должен был пожинать сам, разочаровывая своей деятельностью миллионы поклонников. Он все время искал опоры в бывших хулителях самодержавия и России и не мог найти ее в молодых патриотических силах, выросших на революционных идеях и готовых отдать за них свои силы и жизни.
Временное правительство поспешило объявить амнистию политическим заключенным и многим людям, совершившим уголовные преступления, и по возвращении из ссылок и тюрем они активно включались в различные партии и политические движения и открыто требовали для себя место во властных структурах страны. Существующая власть ведь сама назвалась временной, и она показывала все признаки своей ненадежности и недолговечности. Лидера анархистов князя Петра Кропоткина встречал сам Керенский, и он же удостоил личного внимания пропагандиста марксизма в России Георгия Плеханова и певца террора Владимира Бурцева. Вокруг Керенского всегда находились и имели поддержку личности, ранее отверженные в обществе и сомнительной репутации, и это отталкивало от него интеллигенцию, деловых людей и влиятельных лиц крупного капитала, не считавших необходимым находиться среди тех, кто нес угрозу обществу как своими политическими взглядами, так и уголовным прошлым.
12 марта из Туруханской ссылки в Петроград прибыл Иосиф Сталин (Джугашвили), и через несколько дней он стал во главе редакции газеты «Правда» и лидером революционного движения в столице и стране. Все, кто с ним встречался в те дни, немедленно попадали под его сокрушительное влияние из убеждения и веры, что перед ними находится тот человек, кому будет суждено решать судьбу страны. Он быстро подчинил своему влиянию Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, сильный профсоюз металлистов и лидеров моряков Балтийского флота и тут же направил на Дальний Восток, Урал, Украину, Среднюю Азию и Кавказ своих сторонников, среди которых находились С. Лазо, В Куйбышев, К. Ворошилов, С. Киров и С. Орджоникидзе — для изучения обстановки и укрепления власти Советов на местах.
3 апреля в Петроград приехал Владимир Ленин (Ульянов), и Сталин устроил ему такую торжественную встречу, что она была похожа на приезд человека, который завтра станет вождем народа. Ленин приехал с большой группой эмигрантов, которые намеревались взять руководство революционным движением в свои руки, но Сталин убедил Ленина отказаться от этой порочной идеи, так как все они были оторваны от России и не знали ее. При работе в России он посоветовал вождю большевиков опереться на революционные штабы, уже созданные в Петрограде и других городах страны из числа политических ссыльных, и на проверенных людей в революционном движении, какими являлись Я. Свердлов, Л. Каменев, М. Калинин, В. Молотов, А. Коллонтай, А. Рыков, Л. Красин и другие большевики.
Когда наступила ночь, Ленин собрал в особняке Кшесинской всех своих соратников и заявил: «Современный социализм — враг международного пролетариата. Самое имя социализма осквернено и запятнано предательством. С ним нельзя иметь ничего общего. Его нельзя очистить, его надо отбросить, сбросить с себя, как грязное белье. Надо надеть чистую рубашку и назваться коммунистической партией…»[525] За исключением Сталина и Свердлова, безоговорочно поддержавших Ильича, вся старая «большевистская гвардия» холодно восприняла эту идею. Ленин сразу решительно порывает со старой эмигрантской большевистской гвардией и становится во главе молодой национальной партийной когорты большевиков, которую сплотили вокруг себя Сталин и Свердлов. Опора Ленина на местных российских большевиков помогла ему сразу завоевать более широкие партийные и народные низы, а взбунтовавшейся старой гвардии пришлось принести повинную голову и капитулировать. Всеми делами в партии стали руководить Ленин, Сталин и Свердлов. Не сделай Ленин этого шага — революции могло не произойти, так как национальные партийные лидеры и народные массы, идущие вслед за ними, могли бы не подняться на призывы большевиков-эмигрантов. Ленин потом простит «старой гвардии» ее ошибки, как простит он и Троцкого — своего вечного оппонента, потому что «певчего» всемирной революции лучше было иметь своим союзником, нежели врагом.
Ленин тут же опубликовал знаменитые «Апрельские тезисы», в которых были поставлены перед партией и рабочим классом России задачи, сводившиеся к главной цели — недоверии буржуазному Временному правительству, а потом и его свержению, созданию Советов по всей России и прекращение империалистической войны, — подкрепляемые призывами немедленно ее остановить. «Своеобразие текущего момента в России, — указывал Ленин, — состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата, — ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства»[526].
Состоявшийся в июне первый Всероссийский съезд советов рабочих и солдатских депутатов, в котором принимал участие Керенский и основной состав министров, еще раз вскрыл бессилие властей и их неспособность управлять страной. Большевики в самом начале съезда повели оголтелую пропаганду с осуждением ожидавшегося наступления русской армии против немцев, осознанно раскрывая время наступления, характер предстоящих боевых действий и манипулируя численностью привлекаемых для этого сил и средств. Готовящееся наступление они называли контрреволюционной авантюрой и призывали не участвовать в нем солдат. С такими заявлениями от Минского совета рабочих и солдатских депутатов выступали Позерн и Абрам, поддержанные всем составом большевиков —305 делегатами из 1090 всех избранных на съезд. Когда выступавший на этом съезде министр почт и телеграфов Ираклий Церетели заявил, что в России нет политической партии, которая согласилась бы в этот момент взять власть на себя, то выступивший вслед за ним Владимир Ленин сказал: «Я отвечаю: „Есть!“ Ни одна партия от этого отказываться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком»[527]. Здесь же он назвал два шага своей программы. «Наш первый шаг, который мы бы осуществили, если бы у нас была власть: арестовать крупнейших капиталистов, подорвать все нити их интриг. Без этого все фразы о мире без
