А взамен от тридцати восьми на сегодняшний день мафиозных семейств требуется лишь одно — верность тридцать девятому! Нехиленький расклад? Допускаются и даже поощряются интриги, игра на усиление или ослабление, грызня между собой, но верность — верность не обсуждается! Потому и не стало как таковых Алиевых и Болквадзе, а вовсе не потому, что какой-то школьник пожаловался на завуча!
В разыгранную сцену могли поверить только мои сопровождающие, да и то не все. Император выкатил сравнительно скромный список внеочередников на лечение, отдав все остальное на откуп руководству города, то есть мне и штабу. Мы постановили без затей: первые партии в госпитали, детские и взрослые больницы в равных частях. При крайне коротком сроке годности лекарства увеличивать чью-то долю не имело смысла — медперсонал просто не справится с количеством инъекций. А по пути к Чирковым Рус просветил о цене вакцины на стихийно образовавшемся черном рынке, так вот, при сотне тысяч рублей за ампулу (да-да!), и при том, что за стандартную норму сдачи крови донору их давали всего десяток, глава клана князь Андрей Семенович Чирков и его внучка и наследница Василиса Чиркова, как минимум, понимали происхождение драгоценного груза в несколько сотен доз. Как максимум — они же налет и спланировали.
И теперь только от меня зависело, какое обвинение будет им предъявлено, и будет ли вообще.
В кабинете устроился на диване и приготовился к новому акту представления.
— Я могу вам поклясться, я не знал, что задумал Вадим!
Отличное начало! Фраза — идеал дипломатии. Я тоже могу чем угодно поклясться, что не знаю всех замыслов своих людей! С иронией посмотрел на хозяина.
— Вакцины у меня нет!
А я, мысленно стоя в партере, отбил ладоши в овациях. Конечно, у тебя ее нет! За полтора часа, что прошло со времени налета, она должна была разлететься по домам нужных людей.
— Я вам верю, князь. Прискорбное событие! — я ведь тоже нисколько не лгал, — Удивительно, на что становится способен человек в тяжелых обстоятельствах! Одни идут на подвиги, другие опускаются до низостей!
— Согласен. Но мне бы не хотелось, чтобы по поступку одного судили обо всех.
О! Наконец-то лед тронулся! Посмотрим, что он готов мне предложить.
— Его же теперь расстреляют по решению трибунала? Скажите, граф, а можно сделать это как-то… — от наглости сидящего передо мной мужчины у меня вновь закипела сдерживаемая злость, — …потише? — так и не нашел он удачного слова.
Это он что, на халяву соскочить пытается?!
Не понимает по-хорошему, придется по-плохому. Развернул «шарм» на весь кабинет.
— Я непременно передам вашу просьбу государю, доклад которому у меня состоится как раз, — посмотрел на часы, — через сорок минут. И когда Милославский и его менталисты выпотрошат вашего Вадима, — встал и навис над князем, — Вам, я уверен, обязательно пойдут навстречу и прикажут навинтить глушители! Срок жизни вакцины — четыре часа. Из них два — уже прошло, тратить время на ее поиски мы уже не будем. Позаботьтесь, хотя бы, чтобы она дошла до адресатов в оставшийся промежуток, это, может быть, послужит смягчающим обстоятельством. Честь имею!
— Стойте! — настиг меня в дверях его окрик.
* * *Вадим Плахов-Чирков умер по дороге в тюрьму от инфаркта. Бывает, происходит и с молодыми мужчинами. И все бы ничего, если бы не острый, полный разочарования взгляд все того же деятельного старшины в мой адрес, когда думал, что я его не замечу. Взял принципиального моряка на заметку, пообещав себе, что всеми правдами и неправдами заставлю его переменить мнение.
И вместо доклада императору — найдется кому, кроме меня доложить! — свернул по проторенной дорожке в госпиталь проведать Метлу и вообще, развеяться. Задумка удалась — к моему приезду как раз привезли целый расчет пожарных, попавших в огненную ловушку, на рефлексии времени не осталось. Выложился почти до донышка, но личное кладбище новыми могилами не пополнил. На нем и так крестов сегодня добавилось.
* * *Чужой, неудобно сидящий мундир за неделю непрерывной носки порядком поистрепался, поэтому с удовольствием отдал его в чистку, переодевшись в свое. Те, кто работали в штабе, уже меня запомнили, а посторонним для соблюдения субординации вполне хватало полковничьей формы Олега, шагающего позади под ручку с женой.
«Полковник Васин приехал на фронт со своей молодой женой…»
А песенка-то в тему!
Новое звание с одобрения императора присвоил Олегу за участие в операции по уничтожению комплекса еще до известия о скоропалительной женитьбе пилота, так что повышение со статусом жены было не связано. Но, подозреваю, в скором времени в звездочках мы с ним сравняемся.
В тесном холле исследовательских лабораторий Гольдштейна сегодня было многолюдно. Источники присутствующих сияли силой ничуть не слабее, а кое-где даже намного ярче Земелиного. Все ясно, начали прибывать доноры. Это на весь Питер переболевших ветрянкой сильных одаренных едва набиралось два десятка с хвостиком, а по стране их гораздо больше обитало. Пробравшись сквозь небольшое столпотворение, взялся за ручку двери, ведущей в короткий коридорчик к помещениям охраны, временно приспособленным под нужды донорского пункта.
— Э! Малец! Осади! — я даже не сразу понял, что это мне, успел привыкнуть, что генеральские погоны служат пропуском-«вездеходом».
— Эй! Тебе говорю! — детина, развернувший меня за плечо, носил знак Юсуповых, хотя к главной семье не принадлежал — иначе мы были бы знакомы. Как назло, только сейчас заметил, что даже собственный герб на рукав не нацепил — так радовался возможности скинуть опостылевшую тряпку. Да где, блин, Олег-то отстал! Наверняка ведь с Ольгой в темном тамбуре опять целуется!
— Я здесь по поручению его величества!
— А мне плевать! Я здесь тоже не сам по себе!
Я не эмпат, но легко понял, что этот здоровый мужик сейчас отчаянно трусит. Комплекс Грушина мы разгромили только вчера, и широко эту акцию пока еще не рекламировали, дожидаясь, пока не наладят работу телебашни. Все же по радио эффект не тот получается. И поэтому мужчине
