шаг.
– Ты представляешь? – с трудом переводя дух, произнесла она. – Вот это тип!
– Откуда он взялся? – От бега лицо Леры снова стало розовым, со щек сошла болезненная синева.
– Из десятого, – отмахнулась Ася. – Ты же ничего не знаешь! А у нас столько событий!
Она стала быстро рассказывать о шумном декабре, избегая, конечно, неприятных для Гараевой моментов, а сама постоянно ловила себя на том, что невольно улыбается. И вроде бы не с чего – вон какой сегодня выдался неудачный день, но все же ей было приятно. Никто никогда не обращал на нее внимания, и маленький рост она всегда считала главным своим недостатком. А тут вдруг она кому-то понравилась! И пусть для начала это будет увалень Крошка Ру. Все равно, она не могла скрыть свой восторг.
И только где-то далеко-далеко на горизонте маячила одна неприятная мысль.
Жеребцова!
С ней надо было как-то объясниться.
Дома Ася с ногами забралась в любимое кресло, натянула на себя плед.
– Тебе звонили! – появилась на пороге комнаты мама.
– Кто? – вынырнула из-под мягкой шерсти пледа Репина.
– Не представились. – Мама помахала в воздухе рукой, вспоминая. – Мужской голос…
– Павел? – вылетела из своего гнезда Ася.
Она успела только почувствовать, как пятки встали на холодный паркет, на долю секунды удивилась, почему окружающий мир такой нечеткий, и вдруг все пропало.
Когда Репина открыла глаза, вокруг было почему-то очень светло. Медленно, словно сквозь пленку, до нее доходила саднящая боль в локте, пульсирующая на лбу и ноющая в плече.
А еще было очень мокро, словно она опять упала в сугроб и не успела вытереть лицо.
– Мама! Мама! – как всегда, первым заорал Санька. Стало легче дышать – брат сполз с Асиной груди. Но зато тут же сверху на нее навалился Ванька.
– Смотрит, смотрит, – подтвердил он и больно уперся ей в живот острыми локтями.
– Отвали, – прохрипела Репина, поворачиваясь на бок.
Ощущение было какое-то невероятно чудесное, голова была звеняще-пустой, в ней не металось ни одной мысли, и от этого было вдвойне приятно.
– Ну, ты что это? – Перед Асиными глазами показались истертые розовые тапочки. – Завалилась. Вставай!
Репина села, и на нее вновь полез Санька. Ася поморщилась, потому что брат чувствительно толкнул ее в зудящее плечо.
– А ты так взяла и упала, – сообщил ей Санька. – Стояла, стояла и… – Не найдя слов, он показал ладошкой, как падала Репина. Выходило, что плашмя.
– Чуть стол не своротила, – мама из кухни принесла еще один стакан воды. Первый, судя по всему, она вылила дочери на лицо. – Что ты так вскочила-то?
Ася с интересом изучала разбитый локоть. Надо же, какой синячище будет, а она ничего не помнит – ни как падала, ни как ударилась…
– А ну, мелюзга! Быстро в кухню, мультики смотреть, – выгнала братьев из комнаты мама. Второго приглашения Саньке с Ванькой не потребовалось, через секунду из кухни послышалась бодрая мелодия очередного мультсериала. – Давай-ка садись, рассказывай. – Мама бросила полотенце на стол и устроилась на стуле. – Что там у тебя происходит?
– Голова болит, – начала издалека Ася, все еще лежа на полу.
– Это понятно. Что еще?
– Четверть закончилась, – ушла еще дальше от темы Репина.
– Поздравляю. – Мама машинально придвинула к себе полотенце, словно уже собиралась вскакивать и бежать в кухню. – Дальше?
– Гараева приехала, – сообщила Ася.
Что она еще могла сказать? Признаться, что весь день фигней страдала? Сначала пыталась подстроить так, чтобы Павла побили, потом бегала от ненормальных десятиклассников, Цезарь еще этот бешеный, Олег с гитарой, Жеребцова со своими звонками, Крошка Ру, Павел… Павел!
– А кто звонил-то? – забеспокоилась она.
– Ну-ка, посмотри на меня.
Мама снова отложила полотенце и взяла ладонями Асино лицо. Руки ее пахли каким-то моющим средством, шершавая кожа неприятно царапала щеки. От этого было вдвойне неудобно смотреть на маму, глаза сами собой опускались.
– Говори, – мама на секунду поджала губы, словно для того, чтобы беседовать дальше, ей понадобились дополнительные силы. – Ты беременна?
От такого неожиданного вопроса у Аси отвисла челюсть.
– Ты что! – вырвалась Репина. – Совсем, что ли?!
– Тогда что происходит? – уперла руки в бока мама. – Молчишь, не ешь ничего. А тут еще и сознание теряешь. Что с тобой?
– Ничего, – насупилась Ася, подбирая под себя ноги, – пора было перебираться обратно в кресло, зря она из него вылезала. – У меня все в порядке. Просто почему-то голова закружилась.
– А тебя не тошнит? – с тревогой гнула свою линию мама. Все-таки, родители – примитивные существа. Вобьют себе что-то в голову и будут долбить, пока дырку не сделают. Репина не удивится, если к ней еще папочка с тем же вопросом подкатит. Родители любят ходить по кругу.
– Не тошнит, не тошнит, – буркнула Ася, поднимаясь. – Просто устала.
– Отчего это ты устала? – начала наступать на нее мама. – Целые дни дома сидишь! Или где-то перетрудилась?
– Перетрудилась, – огрызнулась Ася и забралась в кресло, пряча нос в плед.
– Ты точно не беременна? – решила все-таки уточнить мама. Словно она в первый раз неправильно расслышала. Ей же сказали!
– С чего бы вдруг? – разозлилась Репина.
– Ну, у вас там есть всякие Махоты да Константиновы. Долго ли с вашей-то дурью в голове!
Ася фыркнула в колени. Это надо же было такое придумать! Она и этот… Константинов. Или толстяк Махота. Да с ним не то что целоваться, смотреть в его сторону неприятно.
– А если ничего нет, тогда быстро иди ужинать и спать ложись! – Мама подхватила полотенце. – Устала она!
– Не хочу, – буркнула Ася и демонстративно поерзала в кресле, поудобнее устраиваясь.
– Вчера не хочу, сегодня не хочу! А когда – хочу? – Видимо, все, что маму интересовало, она уже выяснила. Нежелание дочери есть пока что не являлось поводом для выяснения отношений.
– Завтра, – отозвалась Ася, и мама ушла в кухню.
Как же было хорошо сидеть в кресле и не шевелиться… Репина откинулась на спинку, закрыла глаза.
И почему это она в обморок брякнулась? Никогда с ней такого не было. Да, денек действительно был утомительный – школа, ожидание у дома Сидорова, разборки со старшеклассниками, Олег, драка…
Ася улыбнулась.
Никто никогда в их классе не рассказывал, как терял сознание. А она брякнулась! Значит, она особенная, не такая, как все. В обморок падали благородные барышни из романов Тургенева. Значит, в ней что-то есть. Что-то, что обязательно привлечет к ней внимание Павла. Она нежная, она чувствительная, легко ранимая, ее нельзя расстраивать, иначе она все снова и снова будет падать в обморок.
Ах, как это все было необычно и приятно!
Репина неслышно засмеялась, пряча счастливое лицо в плед. Она и не подозревала, что ее падение – банальное следствие голодовки. Так же, как и постоянная слабость в ногах, головокружение, раздражительность. И что ничем хорошим это закончиться не может.
Глава пятая
Любит, не любит, плюнет, поцелует, за руку возьмет, мимо пройдет
Репина всегда думала, что, дайте только ей свободных денька два, она уж так наотдыхается, так
