Я и сам понимал, что разговаривать бесполезно – торговец в своих мечтах уже вцепился в вожделенный клинок.
– Ну и идите! – едва не брызжа слюной, крикнул торговец. – Сегодня же отдам его в каменоломни к кандальникам, а завтра он сдохнет!
Выкрикнув это, Моркант вдруг осекся. В комнате явно похолодало. Наш охранник без приказа переместился к двери, закрывая ее изнутри на засов. Мы же с Элбаном медленно повернулись к торгашу. Причем я излучал значительно меньшую волну злобы, чем мой управляющий, который еще совсем недавно ненавидел гномов всей душой.
– Это ты зря сказал… – прошипел Элбан, медленно вытаскивая из ножен длинный кинжал.
– Всем стоять! – заорал я, заметив движение торговца к черному выходу из лавки. Сейчас эта крыса юркнет в нору – и начнется бедлам. И нет никакой гарантии, что местные стражники поверят пришлому дворянину, а не местному торговцу. – Тебя никто не тронет, просто не делай глупостей. Давай договоримся.
– Нет! – окрысился торговец.
Я уже видел такое выражение, причем не на человеческом лице. Мой отец был очень талантливым дрессировщиком, но однажды и он отступил, отправив молодую львицу в зоопарк. На мой вопрос он ответил, что порой обстоятельства загоняют зверя «в угол», где он остается навсегда. В таком состоянии даже крыса становится опаснее пантеры. Моркант в этот момент был похож именно на такую крысу. Стало понятно, что он либо получит вожделенный куш, либо убьет гнома. По большому счету в сложившейся ситуации был виноват я. Следовало поручить торговлю Элбану, а не лезть самому.
– Хорошо, ты получишь свой клинок. Завтра.
Поставив точку в разговоре, я отодвинул засов и вышел из лавки. Мои сопровождающие были вынуждены сделать то же самое.
Элбан догнал меня и уцепился в рукав.
– Командир, вы с ума сошли. Если будем отдавать за каждого коротышку такие деньги, то разоримся.
– Успокойся. Во-первых, больше в этом городе гномов нет, а в других местах будут другие разговоры. Во-вторых, за своего родича рассчитаются гномы.
– А если им не понравится цена?
В ответ на это заявление я улыбнулся, чувствуя, как внутри распускается узел напряжения.
– Вернемся, задашь этот вопрос Гурдагу. Мне кажется, что тому, кто носил ошейник, цены на рабском рынке не кажутся такими уж заоблачными. Это для нас они означают плату за полезность раба, а для них это цена свободы.
Не уверен, что убедил Элбана, но перечить он перестал.
На постоялый двор мы вернулись почти к ужину и, учитывая, что пару пирожков с мясом трудно назвать обедом, сразу отправились в таверну. Но толком поесть нам не дали, потому что там уже находился наш посыльный, вернувшийся из дворца с приглашением на ужин к наместнику.
Гномий наряд, несмотря на удобство и теплоту, выглядел не очень презентабельно, так что пришлось надеть заказанный в столице костюм, а сверху напялить уже давно прикупленную Элбаном шубу. Мой управляющий, помогая мне надевать эту показавшуюся слишком тяжелой после легких мшистых нарядов конструкцию, выглядел донельзя довольным.
Вблизи стены цитадели подавляли еще больше, а широкая арка входа вообще напоминала зев огромного чудовища. Но как ни странно, сразу за изобилующим ловушками и защитными приспособлениями входом обнаружилось вполне уютное человеческое жилье. С первого взгляда было видно, что дизайном интерьера – и технических территорий, и той части, где обитала семья наместника, занимались славяне. Такой подход сильно отличался от стиля города в целом, но диссонанса не было.
Странности в дизайне стали понятны, как только я вслед за слугой вошел в главный обеденный зал замкового комплекса. И дело даже не в том, что сводчатое помещение очень напомнило мне исторические фильмы о Древней Руси, а в том, что во главе длинного стола на высоком стуле восседал властный мужчина с широкой русой бородой и простоватым славянским лицом. И лишь острый взгляд холодных глаз совершенно смазывал внешность эдакого простодушного мужика. Рядом с хозяином сидела его жена – довольно молодая женщина с округлым лицом и признаками проигрываемой борьбы с лишним весом. Княгиню нельзя было назвать красивой, но она точно была милой и обаятельной.
Озабоченный делами, я как-то не задумывался о личности наместника, хотя точно слышал о распространенной в Брадаре практике ставить кельтов во главе славянских провинций и наоборот. С каждым шагом к столу, за которым кроме князя находилась еще добрая полусотня народу, в моей голове всплывали все новые клочки информации и складывались в единую картину.
Передо мной был Боримир Драганович. Его имя вскользь упоминалось во время разговора со смотрителем земельной палаты. И кажется, я слышал его еще где-то. Но где? Мысль вертелась у самой поверхности, но не давала себя ухватить, да и времени на размышления не было.
– Приветствую вас, светлейший князь, – склонился я в низком славянском поклоне.
Князя это явно озадачило.
– Воронов? – нахмурился он. – Что-то не слышал такой боярской семьи.
– Я стал боярином недавно.
А вот этот факт почему-то вызвал у Боримира легкое недовольство.
– Что ж, бывает. Присаживайся, эрл, за наш стол, – небрежно махнул рукой князь, возвращаясь к прерванному разговору с соседом справа.
Это было плохо – и обращение «эрл» вместо «боярин», и небрежность жеста, а ведь у меня к князю были еще дела.
– Сможет ли светлейший князь уделить мне несколько минут для обсуждения очень важного вопроса?
Это не понравилось князю еще больше, но выбора у меня не было – кто знает, когда произойдет наша следующая встреча…
– Тебя позовут.
Вот теперь сиди и думай, что сделали князю простолюдины, поднятые королем до уровня младших дворян?
С другой стороны, подобные размышления не могли принести мне никакой пользы, а вот желудок вопил о немедленной помощи в вопросах пропитания.
А угоститься за столом князя было чем. Причем здесь также чувствовался отпечаток славянских традиций: пироги, по-особенному запеченные поросята и птица. Из напитков – хмельной мед и сбитень. Конечно, имелись и разные вина, но стояли как-то наособицу.
Я привередничать не стал и смахнул двурогой вилкой изрядный шмат поросятины себе в серебряное блюдо. Ответом на безмолвный вопрос слуги был кивок в сторону кувшина с хмельным медом.
Почти все время ужина я набивал брюхо и наблюдал за соседями по столу. Основную массу составляли кельты, и только ближе к князю сидели русоволосые славяне – явно ближний круг дружины князя. Судя по манерам и общению присутствующих, я попал на «малое пати», для своих; ярлов провинции Генава здесь не было. Исключением являлся собеседник князя, но и там общение проходило без пафоса – они выглядели старыми друзьями.
Приблизительно через час тихо удалилась княгиня, и шума в зале прибавилось, а еще через полчаса ушел князь. После этого ужин начал постепенно скатываться в обычную пьянку. Приглядывавшийся ко мне до этого сосед по столу начал задавать вопросы, на которые приходилось отвечать. Мне стало неуютно. Я вообще не поклонник
