– Да не о том я подумал, княже: жалею, что не заказал гномам нашу броньку, славянскую. Глупость сделал.
Князь громко рассмеялся и хлопнул меня по плечу.
– Молодец, наша кровь.
Насчет крови возражать я не стал – не та ситуация, к тому же атмосфера во дворике резко переменилась. Увлеченные рассматриванием оружия дворяне пропустили появление нового персонажа, а вот мы с князем заметили вовремя, причем отреагировали одинаково.
Ну конечно, не может быть, чтобы в этой приторно-сладкой цистерне меда не появилось ведро дегтя – черного и неприятного.
Словно зловещий ворон, на белом покрове дворика появилась черная фигура в монашеском облачении.
Представитель Ордена Чистых шел к князю неторопливо, словно чувствуя свою силу.
Плохо.
– Князь, – прошелестел из-под капюшона надтреснутый голос, – в доверенных тебе государем землях творится святотатство.
Когда монах остановился в пяти метрах от нас, я разглядел его лицо. Вытянутое, сухое, с резкими чертами и не очень здоровой кожей.
Врадак их что, под копирку делает?
– Поведай мне об этом, монах, – спокойно сказал князь, общаясь с Чистым с явной осторожностью.
А вот это еще хуже.
– Князь: вот этот, – с некой долей торжественности заявил монах, ткнув в меня пальцем, – нарушает повеление главы ордена и приказ короля.
Ага… вот, оказывается, в чем дело. Меня в который раз посетило странное ощущение, что я чего-то не понимаю. Ну не мог я настолько насолить брату Врадаку, чтобы вызвать такую ненависть. В столице мне удалось узнать, что, несмотря на фанатизм, к остальным Врадак относился с меньшим остервенением. Так на какую же мозоль монаха «посчастливилось» наступить именно мне?
Похоже, такое же недоумение посетило и князя, причем с изрядной толикой злости:
– Монах, ты думай, что извергает твой рот. Рядом со мной не «этот», а мой родич боярин Воронов. И еще, сначала нужно говорить «приказ короля». На повеления же твоего начальства мне плевать с самой высокой башни. Теперь говори по делу или уходи, не порти мне настроение перед охотой.
– Он покинул пределы своих земель, – не стал собачиться монах и перешел к фактам.
– Да, покинул, но у меня нет указаний по его заточению.
– Он соприкоснулся с мерзостью и не смеет пятнать своим присутствием чистые земли! Это…
– Хватит мракобесия! – жестко перебил монаха князь. – Говори по делу.
– Пусть ему и не запрещено указом короля ходить по другим уделам, но его мерзкие чудовища находятся вне его владения.
– Насколько мне известно, это не так, – уже совершенно спокойно возразил князь.
– Воды великого озера, – монах запнулся, не зная названия не такого уж большого водоема, но все же без проблем проскочил это место в своей речи, – навеки осквернили подводные монстры! Его нужно очистить, уничтожив всех чудовищ и проведя молебен.
– Озеро является частью владения Мен, и по древнему праву дворян только его владельца касается, что там происходит.
– Это неправда! – немного стушевавшись, но не сбавляя тона, заявил монах.
А вот это уже ошибка.
– Ты смеешь обвинять меня во лжи, смерд?! – От князя можно было прикуривать, даже попорченный фанатизмом мозг монаха осознал, что случился перегиб.
– Простите, князь, возможно, я ошибся, но даже если это так, вы поставили бессмертие своей души под угрозу, общаясь с этим святотатцем.
– Бессмертие моей души касается только меня и Бога, – уже успокаиваясь, отрезал князь. – А теперь покинь нас и не вздумай попадаться на глаза как минимум седмицу, или твоему покровителю придется искать нового пособника в моей провинции.
На этом ситуация благополучно разрешилась. И все же в дальнейшем придется ходить оглядываясь – что-то не верилось, что получивший явно однозначный приказ от Врадака монах успокоится, пока не попробует моей крови.
Дворяне быстро расхватали доспехи и оружие, отдав за него Элбану записки своим казначеям. С этой публикой было приятно работать – они практически сразу соглашались на названную цену. Даже пришлось одергивать слишком разошедшегося управляющего. В общем, товар ушел по цене как минимум на двадцать процентов большей, чем предлагал торговец.
Наконец-то мы закончили с делами и отправились на охоту.
Нам с князем подвели двух лохматых лошадок, но, заметив, что некоторые дворяне усаживаются в сани, я попросился туда.
– Не умеешь ездить верхом? – озадаченно нахмурился князь.
– Умею, но не люблю, – искренне ответил я, потому что давно привык к полному контролю своего «транспорта». Пугливые и слабо поддающиеся ментальному управлению лошади вызывали у меня инстинктивное опасение.
– Какой же ты тогда боярин?
– Я прежде всего поводырь.
Мой ответ заставил князя задуматься, но ненадолго. Видно, он решил для себя, что поводырь, особенно родич, – это не менее круто, чем боярин. Из-за таких доводов я и попал в Вепри. Князь улыбнулся и снисходительно махнул рукой в сторону саней.
Охота оказалась не совсем удачной, хотя как посмотреть. Князь планировал загнать и подстрелить пару похожих на крокодилов волков и, если повезет, оленя, но «повезло» нарваться на разбуженного медведя. Или, по крайней мере, это существо так называлось. Местный косолапый имел серую короткую шерсть и вытянутый череп, а размерами не уступал земному гризли. Да и повадки у них оказались схожими.
Крокодилообразные собаки зачем-то сунулись в берлогу и подняли спящего зверя.
Впрочем, князь даже обрадовался и, затребовав рогатину, пошел на зверя с полной уверенностью в своих силах.
Веселое зимнее солнце заливало невысокий лес потоками света, под которым сугробы сверкали, словно груды серебра. Морозный воздух бодрил и заставлял двигаться быстрее. В венах вдруг забурлил адреналин, и захотелось приключений.
Я выбрался из саней, стараясь не лезть в свалку, но находиться поблизости.
Способ охоты на местного медведя оказался идентичным земному. Зверь с коротким рыком бросился в сторону охотников, шустро перебирая конечностями. Приблизившись практически вплотную, он встал на задние лапы и попытался обнять князя.
Наместник провинции принял огромную тушу на рогатину и старался удержать ее от выворачивания. К нему тут же присоединились два боярина из ближнего круга князя. Не особо любившие подобные забавы кельты держались поблизости с луками и дротиками наготове.
Внезапно треснула одна рогатина. Боярин справа от князя получил лапой по шлему и свалился в снег. Мне показалось, что пора вмешиваться. Теперь зверя сдерживали двое, а Бог, как известно, любит число три.
Правой рукой я выдернул меч, одновременно извлекая из крепления на ножнах трость. Через секунду с тихим щелчком «близнец» обрел целостность.
Взмахнув для пробы нагинатой, я рванул вперед и, набрав изрядную скорость, врезался в тушу зверя. Острие моего оружия вошло в тело медведя едва ли не наполовину.
Мохнатый гигант дико взревел и попытался ударить меня лапой. Пришлось делать шаг назад, удерживая «близнеца» только одной рукой. Медведь целил мне в голову, поэтому не задел ни древко, ни меня.
Это было его ошибкой – качнувшись назад, зверь потерял равновесие. Князь и его напарник-дружинник налегли на рогатины, заваливая медведя на спину. Тут же рядом оказался еще один дружинник князя с тяжелой секирой и с резким выдохом разрубил зверю череп.
Все – финиш.
Еще
