– Их не смущает тот факт, что у меня якобы есть любовник из родственников? – тихо поинтересовалась я у «любовника из родственников».
– Монархам плевать на это. Твой брак – это политический интерес. Они готовы жениться на кобыле, чтобы присоединить твою землю к своей! – заметил дядя, с улыбкой рассматривая портрет «жениха».
– Его высочество, старший сын короля Ирсы! Донаван Пятый! – гордо представили мне портрет. – Принц Донаван Пятый просит вашей руки!
Дальше они начали наперебой расхваливать потенциального жениха, который, судя по рассказам, способен Чака Норриса положить на лопатки и запинать его одной левой. А Джеймс Бонд ему в подметки не годится! Короче, мачо хоть куда!
– Очень приятно, – улыбнулась я портрету, вздыхая.
– А еще Донаван Пятый голыми руками убил медведя на охоте… – распинались послы, перечисляя унылые и явно неправдоподобные заслуги костлявого монарха. Максимум, как бедный медведь мог принять мучительную смерть от этого тщедушного паренька, так это просто взять и подавиться им. Или умереть от несварения желудка.
– Пятый – это многодетная семья? – шепотом поинтересовалась я у дяди, уже не вслушиваясь в хвалебные отзывы о венценосном дистрофике.
– Скорее, с пятой попытки… – усмехнулся Демон, вгоняя меня в краску.
Тем временем послы стали описывать портрет, как заправские экскурсоводы.
– Вы только посмотрите на этот гордый взгляд! Он просто воплощает в себе мужество и решительность! – расхваливали своего будущего правителя послы.
Я посмотрела на взгляд маленьких круглых светлых глаз, понимая, что если враги и боятся его, то исключительно потому, что сросшиеся, но при этом удивленно приподнятые брови «домиком» придают его лицу крайне глупое выражение. А с дураками, как гласит пословица, лучше не связываться. Себе дороже.
– Вы только взгляните на его достоинство! – пели на все лады гости. – Это же достоинство настоящего монарха. Такого вы не найдете нигде!
– Я как-то не в курсе, чем достоинство монарха отличается от других достоинств. Я не вижу никакого достоинства, – тихонько прошептала я, не сводя глаз с портрета.
– Трудно сказать. Портрет только до пояса, – тихо заметил дядя, опираясь на спинку моего трона. – Только не вздумай принимать подарки. Это расценивается как знак согласия.
Передо мной появились золотые подсвечники, ковры, вазы, а под конец принесли белоснежную, обитую бархатом шкатулку, из которой торжественно достали… Я даже дышать разучилась… Сапфировые серьги! Не может быть! Какая красота… Огромные синие камни в драгоценной оправе сверкали так, что мне показалось, что я сейчас ослепну.
– Эти серьги передаются из поколения в поколение в королевской семье! Их носили все женщины из королевского рода. Они сделаны из редких сапфиров. Таких больше не существует на свете! – гордо ответили послы, демонстрируя это произведение искусства. У меня дух захватывало от такой красоты. Я чувствовала себя ребенком в магазине игрушек, увидевшим куклу своей мечты.
– Не вздумай принимать подарки… – прошептал голос дяди, напоминая о том, что мне придется помахать им ручкой и вспоминать до конца своих дней.
Я с жадной тоской взглянула на щедрые дары, которые привезли и которые после моего отказа уедут обратно. Жа-а-аль.
– Я не сомневаюсь, что принц Донаван Пятый – воистину достойный муж, но я еще не задумывалась о браке, поэтому прошу вас, не смущайте меня таким предложением! – грустно ответила я, вспоминая серьги. – Я передаю ему свой пламенный привет и надеюсь, что торговые связи между нашими государствами будут укрепляться и дальше.
Послы сгребли весь хлам, захлопнули шкатулку и отправились восвояси, оставив меня наедине со своей жадностью и язвительными замечаниями дяди.
– Я смотрю, что серьги тебе понравились? Тебе не понравился мой последний подарок, зато какие-то сережки от какого-то задохлика привели тебя в восторг? – нехорошим голосом прошептал дядя. В его голосе чувствовались нотки уязвленного мужского самолюбия.
– Да они просто прекрасны! Я обожаю сережки! Настолько прекрасны, что я… – мечтательно вздохнула я, вспоминая огромные синие камни.
– …за такие убила бы? – усмехнулся Демон.
– Да! Я бы за такие сережки убила бы! – воскликнула я, вздыхая от сожаления, что их получит какая-нибудь другая принцесса. Вот странно. Сережки хочу, а принца в комплекте – нет. Интересно, это сережки идут в подарок к принцу или принц в подарок к сережкам? Я больше склоняюсь к последнему варианту, хотя у него на родине все думают иначе.
Демон усмехнулся и промолчал, а вечером он молча бросил на кровать шкатулку. На белом бархате расплывалось свежее кровавое пятно.
– Открывай! – приказал он, падая в кресло. – Не стесняйся!
Я смотрела на пропитанный кровью бархат и боялась к нему даже прикоснуться. Не может быть… Такой ценой… Я сглотнула.
– Может быть, вернем обратно… – простонала я, боясь даже к ней прикасаться. Где-то в лесу валяются обезображенные трупы, а портрет в золотой раме, который они так бережно транспортировали, лежит разбитый рядом. Прямо как родная почта.
– Ты ведь сама сказала, что ты готова убить за такую красоту, поэтому открывай. Слово принцессы для меня закон! – хищно улыбнулся дядя, впиваясь в меня взглядом насмешливых и холодных глаз.
– Это я образно сказала… Не думала, что ты воспримешь это буквально… – отозвалась я, боясь даже прикасаться к этой молчаливой свидетельнице страшного преступления по вине моей алчности.
– Открывай, меряй! – скомандовал дядя.
Я молча взяла коробку, стараясь не прикасаться к крови, осторожно повернула язычок, и перед моими глазами засверкали великолепные грани драгоценных камней. Только вот почему-то мерить мне их совсем не хотелось.
– Я жду. Мне не терпится увидеть счастье в твоих глазах, моя дорогая, – язвительно заметил Демон. – Я мечтаю увидеть, как ты светишься от счастья, как не светилась при виде моего подарка.
Я вытащила из ушей серебряные сережки и дрожащей рукой заправила в ухо золотые. Сначала в левое, а потом, нащупав дырочку, – в правое.
– К зеркалу подойди! Полюбуйся на себя! Прелестно, не так ли? – Дядя опустил голову, подавляя смех.
Я подошла к зеркалу и увидела, что сережки выглядят… обыденно. Красиво, дорого, но уже не так прекрасно, как утром.
Демон встал рядом и улыбнулся:
– Ты счастлива? Я что-то не вижу радости в твоих глазах, моя дорогая.
