Я выпила то, что мне влили в рот, почувствовав себя заметно лучше. Через десять минут в голове прояснилось. Я сумела сесть в кровати, подложив подушку под спину.
– Нет, дорогая моя. Будь так любезна поумирать еще немного, – усмехнулся дядя. – Только я тебя умоляю… не переигрывай. Ты готова, дорогая моя?
Я снова сползла на подушке и стала корчиться в «предсмертных муках», периодически надрывно кашляя.
– Дорогая моя. Ты прирожденная актриса. А сейчас у нас вторая часть нашего представления! – с хищной улыбкой сказал дядя, выходя за дверь.
Через минут десять я услышала жестокий голос:
– Где его нашли?
– Он пытался сесть на коня и ускакать, но стражники не открыли ворота, подчиняясь вашему приказу… Точнее, приказу принцессы. Мы его задержали…
– Тащите его сюда! Пусть полюбуется результатами своей доброты!
Дверь со скрипом открылась, и я поняла, что умирать мне придется еще усерднее. Дядя втащил Ленса внутрь и закрыл дверь. Я стонала, словно звезда фильмов для взрослых, хватаясь то за живот, то за горло, надрывно кашляя.
– Милая, – прошептал дядя, становясь на колени рядом с моей кроватью. – Я здесь… Все будет хорошо… Прошу тебя, милая, не умирай… Я не переживу твоей смерти… Не покидай меня, родная…
Он взял мою руку и приложил к своей щеке. Я чуть не рассмеялась, но вместо этого закашлялась и продолжила стонать, глядя из полуприкрытых век на всю эту картину.
– Это – твоих рук дело, щенок! – заорал Демон, резко вставая с колен и хватая Ленса за шкирку.
– Я не знаю, о чем вы! Пустите меня! Я ни в чем не виноват! – возмутился философ, стараясь не смотреть в мою сторону.
– Кто приказал тебе это сделать? – настаивал дядя, встряхивая его, как котенка. – Я тебя спрашиваю! Кто дал тебе деньги и яд?
– Я не скажу! Лучше казните меня. А деньги – раздайте бедным! – выкрикнул философ, прикрывая голову руками.
– Только не надо подводить философскую подоплеку под свое преступление против принцессы! – возмутился дядя, опуская его на землю.
– Но перед Провидением все равны. Не имеет значения, сколько у тебя денег и какой у тебя титул. Чего стоит одна жизнь в обмен на сотню? Да, согласен, я поступил бесчеловечно! Но я лично готов ответить за это перед Провидением! Я принимаю это зло на свой счет! Пусть оно накажет меня со всей суровостью! – ответил Ленс и тут же получил удар в лицо.
Философ рухнул на пол.
– Если бы не некоторые обстоятельства, я бы убил тебя на месте! – усмехнулся дядя, присаживаясь в кресло. – Я всегда знал, что неподкупных людей нет. И какова твоя цена? Точнее, во сколько ты оценил жизнь любимой принцессы?
Ленс стиснул зубы и опустил глаза. Из разбитой губы и носа текла кровь. Кровь очень пугала нашего друга, который с ужасом смотрел на окровавленную руку.
– Ну, не стесняйся, – холодно произнес Демон, сверкая глазами. – Сколько стоит эта агония? Сколько стоит жизнь любимой женщины? Я так понимаю, что не очень дорого. Мне просто важно знать цену. Мало ли, вдруг мне придется поступить точно так же, а я, как назло, не ориентируюсь в подобных расценках!
– Мне нечего сказать… Я виноват… Я готов вынести любое наказание… Я готов принять смерть прямо сейчас… – отозвался философ, сплевывая кровь на пол. – Это лучшее, что я мог пожелать для себя после того, что совершил. Мне невыносимо думать о том, когда же меня постигнет кара Провидения и какой она будет… Я планировал раздать деньги бедным и свести счеты со своей жизнью, чтобы на кругах Провидения встретить ее. Я действительно люблю ее в отличие от тебя!
Демон встал с кресла, подошел к кровати и присел рядом с мной, поглаживая меня по голове.
– Ах! Так вот как поступают с любимыми? А я и не знал! Я думал, что люди любой ценой пытаются сохранить им жизнь, но я ошибался! – воскликнул дядя, беря меня за руку. – Мой дорогой философ. Ты только что открыл мне истину!
– Я решил вырвать ее из твоих мерзких рук. Если не тело, то хотя бы дух… И тогда я понял, что единственный способ быть с ней вместе – это убить сначала ее, а потом и себя, уповая на то, что там, где деньги не имеют никакого значения, мы снова встретимся. И тогда мы будем счастливы… Мне хотелось в это верить… – тихо произнес Ленс, вставая с пола.
Дядя приподнял мою голову и положил ее себе на колени, продолжая проводить рукой по волосам. Ленс отвернулся, чтобы не видеть этого. Не знаю, что ему было более неприятным. Мои муки или жест Демона.
– Но есть одна маленькая загвоздка. Казнить тебя пока ну никак нельзя, хотя, поверь мне, за то, что ты сотворил, мне очень хочется это сделать прямо здесь и прямо сейчас. Может, расскажешь мне, Ленс, о том, откуда ты родом? Не забудь упомянуть о своей семье.
Дядя приподнял меня, баюкая на своих руках, словно ребенка.
– О чем это ты? – возмутился Ленс. – Я сирота! У меня нет родных!
– А Провидение не карает лжецов? – поинтересовался дядя, убирая волосы с моего лица. – В таком случае твоя вера начинает мне очень нравиться! Я скажу больше. Она мне подходит. В моем лице ты получишь самого верного адепта, если уж дело на то пошло! Но не нужно стесняться… Ложь, убийство, предательство – все может быть оправданно ради высшей цели. Не забудь написать в конце своей книги об этом. А может быть, ты расскажешь об этом своему брату? Он будет очень рад такое услышать.
– Нет! Я отрекся от всего, что у меня было! У меня нет больше дома, нет родных… И брата тоже нет… – ответил Ленс, снова сплевывая кровь.
– Да ну! А не ему ли ты недавно отправил письмо? Он очень переживает за тебя, хотя я бы на его месте предпочел, чтобы ты сдох где-нибудь в канаве, – отозвался дядя, сжимая мое плечо. – Паршивая овца в стаде, гнойник на родовом древе, позор, а теперь уже окончательный, всего рода, запятнавший себя убийством. Как только ты здесь появился,
