– А ты бы хотел побольше сказок? – рассмеялся Рахма.
– Разве не в этом суть сект? – рассмеялся Антей. – Красивые обещания, божий план, избранность адептов. Вообще, не понимаю, как у них в секте кто-то остается. Наверняка там их какими-нибудь наркотиками окуривают.
Рахма рассмеялся.
– Но ты же говоришь, что твой друг хороший человек, и судя по всему, адекватный. Или нет?
– Конечно! Но он-то уже возглавляет фирокамскую секту.
– То есть это он всех окуривает наркотиками?
– Ну, может, это неопасные наркотики, – пожал плечами Антей.
– Мне уже интересно.
Антей рассмеялся.
– Нет, тебя я втянуть не дам.
– Ладно, – смеялся Рахма.
– Ладно? Ну вот. Хорошо! – строго сказал Антей.
– Я когда-то побывал адептом в разных сектах. Все что-то дали. Некоторые из них даже что-то полезное.
– Нет, ну для интереса-то можно походить, конечно. – кивнул Антей, допивая вино. – Отлично вино.
– Спасибо, я сам его делаю.
– О! Я бы покупал. Хотя бы иногда.
– Покупал, – встрепенулся Рахма, – ты все-таки хочешь переехать.
Туземец улыбнулся. Антей покачал головой.
– Нет, я бы присылал рейс. Допустим, раз в неделю. А? Сколько ты хочешь? Я бы брал сыр и вино. И молоко.
– Раз в неделю рейс? Какая бессмысленная трата ресурсов, – вскинул бровь Рахма.
Антей пожал плечами.
– А на что еще нужны ресурсы, если не тратить их? Я отправляю рейс в провинцию Ранции сейчас, ностальгии ради. Ну, и это серьезная помощь городку, – Антей надменно, немного презрительно, хмыкнул. – Там городок живет на эти деньги. Правительство обустроило городок, чтобы не переставали предоставлять фирокамцу то, что ему нужно. Налоги. То же самое рабство, перед богатым господином.
Рахма слушал воркование Антея и думал, что хотел бы чаще видеть искристого мужчину, хотел бы видеть его каждый день. Желание завладеть жизнью Антея вкрадчиво отравляло сознание Рахмы. Долгая жизнь учит быстро оценивать человека и возможные отношения. Уже не хочется тратить время на сомнения и кривляния. Если Антей не хотел переезжать на Кее-ниу, значит он поедет в Фироками.
– Ладно, ни одна еда не стоит того, чтобы на нее тратить столько усилий. У меня есть другая идея. В Фироками же есть виноградники?
– Конечно.
– Я поделюсь всеми секретами, что знаю. Я даже приеду со своими козочками.
Антей рассмеялся.
– Хорошо, мужик. Правда, не знаю, получится ли тебя повторить. Если не получится, я вернусь к предложению, хорошо?
– А я надолго задержусь, пока у нас все не получится, – пообещал Рахма.
Антей рассмеялся, развел руками.
– Ну, если так, то ладно.
Антей искрился и смеялся, как обычно, усилий обычная модель поведения не требовала. Мужчина наблюдал за простыми движениями Рахмы, чувствуя легкую эйфорию, как от привычного наркотика. Рядом с Рахмой курить не хотелось, хотя успокоительных бы он покурил, чтобы увязшее сердце не билось так неровно. Конечно, это она, чертова влюбленность. Надо будет сегодня же попросить Париса, чтобы он сделал свое вуду и отлечил его.
Парис проснулся поздно, и вышел на кухню. Элон выхаживал Ада, воркуя с ним, сидя рядом на постели.
Мужчина посмотрел в проем двери.
– А этот кобель не вернулся еще?
– Нет еще, – рассмеялся Элон.
– Он куда-то в горы пошел, да? Не переломал ли он ноги там себе. А то лежит сейчас и встать не может, – Парис подумал мгновение, – и телефон разбил.
Элон на мгновение задумался.
– Да не, – отмахнулся он. – Утром придут оба. Ну, если не придут, пойдем их искать.
– Только не с утра, – скривился и помотал головой Парис, садясь за стол.
Антей легко перешел на обычную болтовню, травя какие-то байки. Для светской беседы тоже не нужно было прилагать усилий. В светской жизни Антей себя чувствовал легко.
– Ты не собираешься вниз сегодня? – спросил Антей.
– Собираюсь, позже, – Рахма сгреб ранцуза, подтягивая к себе.
Тот что-то муркнул на ранцузском, не сопротивляясь, подался к нему.
Рахма по-хозяйски поцеловал Антея, и за шею прижал его к столу, стягивая свободные штаны, властно сжал гениталии любовника. Антей застонал. Рахма свободной рукой деловито отставил посуду на пустой стул Антея и овладел мужчиной. Антея накрыл несообразный сексу восторг. Он хотел, чтобы Рахма замер, чтобы просто мгновение остановилось, чтобы можно было осознать момент, рассмотреть и прочувствовать его. Но Рахма двигался и болезненно терзал гениталии. Антея сковывало от ощущения безопасной власти, вопреки тому, что происходило.
– О, Рахма, – проворковал Антей. Он кончил быстро, и Рахма, как и в прошлый раз, не заметил, или не захотел замечать и не остановился. Антей гортанно кричал, извиваясь от мучительной чувствительности, но ему пришлось свыкнуться с новыми ощущениями, принять их. Рахма в какой-то момент решил, что на столе больше неудобно, и поволок его в постель. Не выходя и не давая разогнуться. Антей сжался от постыдной покорности. Рахма так же, лицом вниз, уронил его на постель, вбиваясь в него. Антей ранено, жалко заскулил. Но почему-то не было сил сопротивляться, выбить для себя какое-то удобство. Антей принимал все, что делал Рахма, потому что никогда, никогда он не испытывал такого восторга. А здесь любое действие приносило слишком новое и слишком сильное наслаждение. Как будто кайф от тяжелых наркотиков. Где-то в процессе Рахма перевернул Антея, чтобы видеть заплаканный от невыносимости счастья светлый юный взгляд. И почему-то черные глаза туземца смущали пресыщенного фирокамца.
– Не могу больше… – взмолился Антей, но, видимо, слишком тихо. Антею казалось, что он потеряет сознание от боли или от ощущений, но нет, почему-то он не мог отключиться, но не мог и реагировать больше. Мужчина перешел какую-то незнакомую грань, став просто приёмником ощущений, которые растворяли в себе, превращая человека в сгусток сладостного чувства.
Туземец насыщался долго. А когда кончил, Антею показалось, что семя мужчины растекается по нервам. Антей пытался выбраться из вязкого сладкого беспамятства, но чем сильнее пытался, тем глубже, кажется, топило наслаждение в себе. Пока он не смирился. Нет, мысли собрались не сразу, как он прекратил рваться прочь. Смирение тоже заливали властное одобрение и удовольствие.
– Разве так бывает? – сказал, когда смог говорить, Антей.
– Как? – не понял Рахма.
Антей мотнул головой, отмахиваясь. Рахма не дождавшись ответа, потянулся и поцеловал глаза Антея.
– Уже поздно, может, завтра пойдем вниз? Сейчас спи, – он уютно обнял мужчину, закинув на него ногу.
Антей что-то проворковал на ранцузском, боясь сопротивляться, словно вязкая эйфория ждала этого, чтобы накинуться. Поэтому Рассен предпочел подчиниться.
Глава 22. Разве так бывает?
Ад, наконец, ожил. Утром он аккуратно открыл глаза, ожидая, что боль свалится на него снова. Но боли не было. Ад аккуратно вздохнул, настороженно
