— Черемыкин… — задумчиво повторил следователь и сделал какую-то пометку.
— Да, лейтенант Черемыкин! Он подошел, чтобы прекратить конфликт, но та женщина его явно знала, она к нему обратилась по имени. Коля, точно, она назвала его Колей. Тогда он потребовал у меня паспорт. Из-за этого я, собственно, и опоздала на тот автобус.
— Как так?
— А так, что не могла же я уехать без паспорта, а он нарочно тянул, начал оформлять протокол…
— Он его оформил?
— В том-то и дело, что нет! Как только мой автобус уехал, лейтенант сразу потерял ко мне интерес и исчез…
— Что значит исчез?
— Я буквально на секунду отвлеклась, а потом смотрю — его уже нет, и той женщины, которая устроила скандал, тоже нет. Буквально испарилась. И автобус уже уехал.
— Очень странно… — протянул следователь.
— Да вы спросите этого лейтенанта! Он вам все подтвердит!
— Непременно спросим…
Он что-то снова записал, потом быстро взглянул на Эву и задал новый вопрос:
— У вас было с собой много вещей?
— Нет, совсем немного, — лаконично ответила Эва, понимая, что главное — самой не сказать ничего лишнего.
Вспомнив подслушанный разговор, она поняла, что следователь подбирается к главному.
— Но чемодан у вас был?
Вот оно. Его интересует ее чемодан. Теперь нужно быть особенно осторожной. У Эвы было такое чувство, как будто она идет по минному полю и каждый следующий шаг, каждый следующий ответ может быть роковым.
— Нет, не было. Только сумка.
— Сумка? — Следователь удивленно поднял брови и взглянул на сумочку, которая лежала у Эвы на коленях. — Вот эта самая сумка? И у вас ничего не было, кроме нее?
— Нет, что вы! — Эва держалась спокойно и даже заставила себя чуть заметно улыбнуться. — Нет, конечно! Во-первых, у меня была с собой совсем другая сумочка, но я имею в виду, что кроме маленькой дамской сумки у меня была еще дорожная сумка с вещами. Это все же дальняя поездка, нужно с собой что-то везти…
— Да, нужно… — согласился следователь. — А кстати, какова была цель вашей поездки в Таллин?
— Я ездила туда по работе. Дело в том, что у фирмы, в которой я работаю, есть совместный проект с эстонской компанией, и мне часто приходится…
— Хорошо… об этом мы еще поговорим… — Следователь снова что-то записал и продолжил: — Так что это была за сумка и где она лежала, когда вы вышли из автобуса?
— Обычная дорожная сумка синего цвета, — честно ответила Эва. — Лежала она на полке над моим местом…
Она придерживалась правила говорить правду всегда, когда можно. В таком случае меньше вероятность запутаться в показаниях.
— Вот как? — переспросил следователь. — Значит, синяя дорожная сумка… а в ней был фотоальбом?
— Да, был. Мне отдала его родственница, которая живет в Таллине.
— Родственница? А в вашем досье не указаны родственники за границей.
— Ну да… это двоюродная тетя… точнее, двоюродная бабушка… — Эва начала путаться, чего ее собеседник, по-видимому, и добивался. — Не знаю точно, как это называется, но не думаю, что это считается близким родством, поэтому я не указывала ее в анкетах.
— Понятно… — Следователь сделал еще какую-то пометку. — Значит, вы ездили в Таллин, чтобы навестить свою родственницу?
Эва почувствовала, что следователь пытается запутать ее, заставить противоречить своим прежним словам, и решила, что не попадется на его удочку.
— Я ездила в Таллин по делам фирмы, — ответила она как можно спокойнее, — но заодно, когда у меня освободилось немного времени, навестила свою родственницу. Я ее давно не видела, а когда-то мы были близки…
— Вот как? — переспросил следователь невинным тоном. — А вы только что сказали, что не считаете ее близкой родственницей!
«Ну вот, напоминала же себе — не говорить ничего лишнего! — огорчилась Эва. — Отвечать лаконично, только на заданные конкретные вопросы. Все, что он узнает, он узнает от меня…»
Она не успела ничего ответить, но следователь криво усмехнулся и добавил:
— Впрочем, это не имеет отношения к теме нашей беседы. А теперь я хочу показать вам одну вещь…
Он встал из-за стола, повернулся к Эве спиной, прошел в глубину кабинета. Там стоял громоздкий старый сейф, который Эва раньше не заметила. Следователь закрыл собой замок сейфа, поколдовал над ним, что-то достал и вернулся к столу.
В руках у него был темно-зеленый брезентовый портфель.
Следователь сел за стол, положил портфель перед собой и быстро, пристально взглянул на Эву.
Он явно не спешил, видно, хотел заставить ее понервничать, надеясь, что она станет более разговорчивой.
И Эва действительно почувствовала себя неуютно, как будто в этом портфеле была спрятана ее страшная тайна.
«Да в чем дело? — подумала она раздраженно. — Мне нечего бояться, ведь я ни в чем не виновата…»
Но кто-то проговорил внутри нее противным голоском: «Ага, попробуй объяснить это вот тому типу, что сидит напротив. На него начальство давит, он готов кого угодно в подозреваемые записать, чтобы дело закрыть! Если хочешь из этого кабинета выбраться, не болтай лишнего!»
Наконец следователь торжественно расстегнул защелки портфеля, открыл его и выложил на стол, под яркий свет зеленой лампы его содержимое.
— Вы знаете, что это такое?
На столе перед Эвой лежал кусок мягкой коричневой кожи, заметно обгорелой по краям. С одного края к коже была прикреплена латунная застежка.
Эва порадовалась, что подслушала в туалете разговор болтливых секретарш. Благодаря этому она была подготовлена к тому, что увидит, и не испытала ни испуга, ни удивления.
Ну, или, по крайней мере, сумела никак их не показать.
Она наклонилась над обгорелым куском кожи, долго и внимательно разглядывала его, потом потянулась рукой.
— Нет! — следователь перехватил ее руку. — Вот трогать это нельзя! Итак, вы знаете, что это?
— Нет, — Эва пожала плечами. — То есть, я думаю, что это — кусок кожаной сумки или чемодана…
— Но это не ваш чемодан?
