Тайки целует меня! Он хочет меня!
Я почувствовала, что уже не смогу больше обходиться без его объятий, без его ласки, без его любви, которая читалась в его взгляде, ещё недавно бывшем таким холодным. Я так многое хотела сказать ему, но оказалось, что слова были вовсе не нужны.
Понимание его переживаний пришло само собой… Он тоже испытывает эту невыносимую жажду, удовлетворить которую можно лишь друг в друге. Тайки целовал меня все более и более страстно, словно хотел с жадностью выпить всю мою кровь.
Его руки заскользили вниз по моей спине, а жаркие поцелуи осыпали уже мои лицо, шею и плечи. Я громко застонала, рождая в голове единственное слово, которое пронзало все моё существо, заставляя трепетать от любви: “Да!”
Но что-то пошло не так… Внезапно я почувствовала, что теряю его. Его тело окаменело, напряглось… Тайки резко оторвался от меня и отошёл на два шага назад, отчего я чуть не рухнула на пол.
Опьянённая своими чувствами я вновь хотела прильнуть к нему, но он выставил вперёд руку.
— Нет, — его голос звучал решительно, но хрипло.
Я растеряно посмотрела на молодого человека.
— Почему? — только и смогла произнести я, задыхаясь от подступающих к горлу рыданий.
— Потому что… Если ты и я случимся, то это приведёт к последствиям, о которых мы оба потом пожалеем… Это дьявольское искушение может ввергнуть нас в бездну, из которой мы не выберемся никогда.
Лиловые глаза Тайки холодно смотрели на меня. В этот миг я даже подумала, что все эти жаркие поцелуи и трепет его тела привиделись, словно в невероятно правдоподобном сне. Он глубоко вздохнул, пересёк комнату, взял с письменного стола серебряную рамочку с фотографией и протянул мне.
Я с любопытством взглянула на изображение очень красивой женщины с длинными каштановыми волосами и лиловыми раскосыми глазами.
— Это…
— Это моя мама… Лорелея Коу, — ответил Тайки.
— Она очень красивая… — восхитилась я.
— Да… — горько ответил Тайки
— На свою беду…
Я оторвала взгляд от фотографии и с недоумение взглянула на молодого человека.
— Это из-за моего отца… Он всю жизнь любил окружать себя дорогими вещами и красивыми женщинами. Ни одна не могла устоять перед его дьявольскими чарами… И мама не устояла… Она прощала ему всё: частые отъезды, постоянные измены и даже согласилась воспитывать Сейю и Ятена, когда он привёл их к нам в дом. Всё во имя любви к человеку, который был недостоин этих светлых и бескорыстных чувств. У меня была младшая сестра… Хотару…
Тайки взял со стола еще одну фотографию двух детей: мальчика с лиловыми глазами и бледной темноволосой девочки с каре.
— У Хотару был врождённый порок сердца… По показаниям лечащего врача ей была назначена операция… Моя мама нашла хорошего кардиохирурга, но отец настоял, чтобы операцию провёл молодой и талантливый специалист… Во время операции что-то пошло не так и Хотару умерла… Моя мама пережила и этот удар… Даже тогда она не винила этого ублюдка… Но всё же она не смогла ему простить тот факт, что Син Коу каждый вечер трахал молодого и талантливого кардиохирурга, проводившего операцию, и продолжил это делать даже после смерти Хотару. Мама застала их в отеле… В расстроенных чувствах она села за руль и не справилась с управлением… Её машину нашли в овраге…
— Она…
— Она осталась жива, — глухо отозвался Тайки, глядя куда-то сквозь меня. — Но её существование едва ли можно назвать жизнью… Она находится в коме и вряд ли когда-нибудь придёт в себя… Когда я увидел маму в таком состоянии и узнал причину, я взбунтовался… Высказал отцу всё, что о нём думаю и ушёл из дома, бросив школу… Я жил в гетто, занимался случайными подработками… Детективы моего отца находили меня, но я снова убегал… С моей помощью эта история попала в газеты. Заголовки пестрели шокирующей историей о том, что перспективный наследник самого Сина Коу опустился на дно и занимается бродяжничеством. Таким образом, я мстил ему за маму, потому что статус и репутация — единственное, за что он трясётся в этой жизни. И тогда он придумал способ, вернуть меня… Отец собрал консилиум врачей и адвокатов… Не знаю, сколько денег он за всё это отвалил, но через суд отец добился права отключить маму от аппарата поддерживающего жизнеобеспечения в любой момент. Это был его последний аргумент, и самый веский… Мне пришлось вернуться в дом и жить по ЕГО правилам: отлично учиться, быть всегда и везде первым, воспитанным, идеальным и достойным в его понимании наследником фамилии Коу. В газетах появилась статья о том, что Сину Коу, наконец, удалось вернуть паршивую овцу в стадо, хотя никто даже не догадывался, КАКОЙ ценой… Он пригрозил мне отключить маму в тот же момент, когда я выскажу хоть какой-то признак неповиновения…
— А, Минако…
— Минако выросла вместе со мной и моими братьями… Отец взял её на воспитание, когда её родители, близкие его друзья, погибли… Не думаю, что на тот момент его заботили нежные чувства… Просто Мина является наследницей громадного состояния, которым частично может распоряжаться законный опекун… Но дело также было не только в деньгах. Отец завоевал доверие и любовь маленькой девочки и превратил её в свои глаза и уши в нашем доме. Мина всю жизнь ябедничала и сливала все наши с братьями тайны, секреты и шалости. И особенно ей полагалось следить за мной, после того, как отец вернул меня домой. Она выявляла любые признаки малейшего неповиновения, передавала, ЧТО я говорю, КАК я говорю, с КЕМ общаюсь и дружу, достаточное ли количество времени уделяю учёбе, с какими девушками общаюсь… Отец стал вмешиваться буквально во всё, что составляло мою жизнь… Точнее больше не мою… МОЕГО в ней почти ничего не осталось…
Тайки тяжело вздохнул и откинул со лба упавшую прядь.
— Идея со свадьбой полностью принадлежит Минако, — начал он после небольшой паузы. — Она любит
