– Великолепно, просто великолепно! – Банти так удивилась, что толкнула Би локтем. – Под тусклыми перьями они выглядят очень эффектно.
– Я думаю, им приходится прятать яркие перья, чтобы оставаться незаметными, – ответила Би. – Они не смогут подкрасться к своей жертве, если их сразу будет видно.
– Возможно, они показывают яркую окраску только в особых случаях. Ах, как чудесно наблюдать тенезавров во всем великолепии, вот так, как сейчас! – радовалась Банти.
Мальчик распушил красное оперение тенезавра и выбросил старые перья, оставив целые себе. Они потребуются ему для нового головного убора – старый он потерял, когда напал на лагерь Хейтера. У него ушло много времени на то, чтобы научиться копировать движения тенезавров и сначала выставлять перья, закрепленные за ушами.
Одобрительно каркнув в последний раз, он закончил чистку. Без всяких «спасибо» и «до свидания» оба завра развернулись и мгновенно скрылись в зеленой листве. Мальчик постоял немного, потом, подняв руки и глядя им вслед, крепко сжал и разжал кулаки. Затем он глубоко вдохнул и шумно выдохнул. Сейчас он попробует побыть человеком.
Для начала он медленно выпрямился, высоко поднял голову и отошел от освещавшего его луча солнца. Подражая походке и движениям человека, он подошел к остальным.
Банти сделала несколько шагов вперед и встретилась с мальчиком на полпути.
– Это твое? – Она протянула ему головной убор из красных перьев, который только что достала из мешка, привязанного к килосу. – Он был у этого ужасного Хейтера.
Мальчик внимательно посмотрел на перья, потом опять поднял глаза на Банти.
– Так, давай посмотрим, смогу ли я его прикрепить, мальчик мой. Это чудесные перья, одни из самых красивых, что мне встречались. Я уверена, если бы ты был сейчас на Бонд-стрит[15], то выручил бы за них кучу денег… Но, думаю, здесь они уместнее, чем в городе. – Банти вдруг замолчала, так как осознала всю нелепость ситуации. Люди, которые так стремятся купить эти перья, не знают, чьи они и откуда. Они понятия не имеют о том, что эта варварская экзотическая торговля несет горе, боль и смерть.
Она надела головной убор на лоб мальчика, натянув его почти до бровей:
– Тем не менее здесь сейчас так же мокро, как в Лондоне. Тебе очень идет, мой мальчик, и волосы в глаза не лезут. Ты много повидал, я уверена. Может быть, я все делаю не так, как нужно, но давай все-таки попробуем. – Банти улыбнулась, заглянула ему в глаза и принялась дальше поправлять перья на его спутанных волосах.
– Задача не из легких. Такое ощущение, что ты не мылся целый год, а может, и два… Вот так. Выглядишь превосходно, все перья на месте – по крайней мере те, что я вижу.
Банти ненамного отошла от него, прищурилась и начала качать головой вправо и влево – так же, как только что делали тенезавры.
Мальчику никогда раньше не чистили перья, но ему было приятно. Он понимал, что головной убор повязан не так, как положено, но не собирался поправлять его прямо сейчас. Звуки, которые произносила женщина, ему нравились. Они были нежными и мелодичными и напоминали щебет птиц. Ее изысканный аромат окутал его. Пыльца всюду перемещалась за ней как тень. Мальчику нужно было набраться смелости: ему придется довериться ей, поскольку возвращаться к тенезаврам небезопасно. Он опустил голову и отвернулся, чтобы Банти не увидела, что на глаза у него наворачиваются слезы.
– Ой! Слезь с моей ноги! – крикнул Теодор позади них.
Мальчик вытер глаза и увидел, что мужчина препирается с упрямым килосом. Теодору удалось сдвинуть Юного с места, но тот наступил ему на ногу. Мальчик дернул щекой и издал звук, после которого Юный без всяких возражений тяжело подошел к нему. Освобожденный Теодор запрыгал на одной ноге, продолжая ругаться. Юный ткнулся головой мальчику в бок, и он мягко его похлопал. Затем завр издал еще один звук, похожий на щелчок, и они направились в сторону Старого Города.
– Мы можем прямо сейчас уехать домой, бабушка? – Би потянула Банти за платье.
– Да, моя дорогая. Оставаться здесь слишком опасно.
– А как же мальчик?
– Ему тоже нельзя здесь задерживаться. Я не знаю, как ему помочь, хотя Теодор пообещал позаботиться о нем.
Би подняла глаза на бабушку:
– О, это замечательно, но Теодор не может даже…
– Я знаю, это ему не по силам, да и вообще на него это не похоже, но люди меняются. Однажды он сделал мне чай и ничего при этом не сжег…
Би засмеялась, Банти положила руку ей на плечо, и они пошли вслед за весело вилявшим хвостом Юным.
Через несколько минут на поляне, где только что кипела бурная жизнь, все стихло. Тишину нарушало лишь ритмичное похрапывание Хейтера и его людей.
Уже на тропе Теодор ускорил шаг и устремился вперед, стараясь не слишком сильно нагружать свою отдавленную ногу. Вскоре он догнал мальчика.
– Спасибо, парень, – Теодор взглянул на него с благодарностью. – Похоже, я теперь дважды у тебя в долгу, малыш, – и он потер свою заживающую рану.
Мальчик посмотрел на него снизу вверх, в глазах у него мелькнули слезы. Смешно подражая акценту кокни, он сказал:
– Выше ножки, матушка Браун.
22. Усы от сгущенки
~ зубная фея так далеко не залетает ~
ВСтарый Город они возвращались в быстром темпе. Инстинкты подсказывали Юному дорогу домой. Тропинка постепенно становилась все шире, и в конце концов они вышли на основную тропу, где уже не нужно было обрезать свисавшие сверху лианы. Все были очень рады оказаться в лагере Бигги, поскольку понимали, что до Старого Города им осталось всего полдня пути. Кроме того, здесь они могли выгрузить припасы, конфискованные у Хейтера и его людей. Этого добра было больше чем достаточно, чтобы восполнить заимствованное у Бигги снаряжение, которое они потеряли. Теодор и Би спрятали его там, где у Бигги был склад. Они сразу заметили, что мальчику хорошо знакомо это место: он тут же направился к бочкам с водой, взял кружки и налил всем воды.
Банти открыла аптечку, обработала рану Теодора и сделала перевязку. Она научилась этому во время войны. Именно она ухаживала за Теодором после того, как он вернулся с фронта. Поблагодарив ее, Тео вернул аптечку на место – и тут ему на глаза попался ящик со взрывчаткой.
– Думаю, он может нам пригодиться, – пробормотал он и аккуратно погрузил ящик на Юного.
Времени разводить костер не было, но благодаря запасам Хейтера у них оказалось очень много консервов из мяса завров и еще не черствая буханка хлеба. Би аккуратно открыла две банки
