Непроизвольно спрятав руку с браслетом за спину, я вопросительно глянула на принца Вариэля.
– Это не подарок, Мими, – сообщил будущий королевский маг. – Это артефакт моего рода, точнее, мой личный артефакт. Сама понимаешь, такими вещами не разбрасываются. Передаю в пользование только на время завтрашней битвы. После – вернешь.
– И зачем?
Глошад в задумчивости наклонил голову набок, став похожим на большую хищную птицу.
– Знаешь парадигму насильственно навязанного добра?
Насильственно… чего? Ладно, на всякий случай с умным видом киваем.
– Я кое-что подправил, – сказал он скучающим тоном, словно это была самая скучная информация на свете. – Теперь защитная магия купола будет принимать тебя за одного из представителей дома Вариэль.
– А зачем?
– Если тебя ранят, я должен быть уверен, что все будет хорошо и маленькая черная непоседа получит своевременную помощь от лекарей. И это не обсуждается.
Да я и не думала возражать. Просто челюсть сама собой вниз поехала.
– Ну ладно… – начал старший наследник, явно вознамерившись уйти.
– Глош, посиди со мной! – выпалила прежде, чем за спиной принца появилась цветная дымка портала.
Сказала, тотчас пожалела и прикусила губу. Потому что Глошад не должен догадаться, что я соскучилась. Потому что это неправильно – ревновать его к другим членам команды, с которыми он общается. Потому что у меня нет причин чувствовать кожей и сердцем, когда он входит в комнату. Потому что одной совместной ночевки (если это, конечно, можно так назвать) оказалось мало.
Лицо Глошада, тонущее в полутенях предутреннего мрака, приняло извиняющееся выражение. Он еще ничего не сказал, но я знала ответ.
– Мими, я так устал, что просто не в состоянии сидеть… Вот полежать – другое дело!
Ам… Что?
Хлопните меня по щекам, а то парда в шоке!
Я во все глаза наблюдала за тем, как Глош садится на кровать, быстрым движением снимает обувь, пробегает пальцами по пуговицам, расстегивая камзол, стягивает рубашку.
– Чего замерла? Двигайся, – скомандовал он и лег рядом.
Мы немного повозились, пытаясь устроиться с комфортом. Кровать оказалась узкой для двоих, но мышиный предводитель каким-то образом умудрился лечь так, чтобы между нами пролегла полоса свободного пространства.
Тоже мне пуританин выискался.
– А это что? – нахмурилась я, услышав шелест сминаемой бумаги и вытаскивая из-под бока Глоша сложенный лист бумаги. – «Защитит от разных бед профсоюзный комитет»?
Мой ночной гость приподнялся на локте и тоже с интересом глянул в почирканный листок с наметками.
– А! Это, наверное, Гуля подсунула. И когда только успела… Я имел неосторожность предложить ей несколько идей, после чего ваша крылатая горгона загорелась идеей прибрать меня своими загребущими лапами в профсоюз.
– Студент, выделись из толпы. Иди в профсоюз, нам нужен ты, – зачитала я.
– Нет, вот эта лучше, – заявил Глошад, отнимая лист. – Вступил в профсоюз? Ты – молодец! Все остальные наживут проблем на попец!
Я прыснула от смеха и сделала мысленную зарубку примкнуть к рядам горгульи, а то многострадальное мягкое место и так слишком часто посещают неприятности. Если еще и Гуля начнет охоту, то мне вообще хана.
Мы с выражением проскандировали еще несколько побуждающих к действию лозунгов, посмеялись и улеглись лицом друг к другу. Глошад медленно моргал (а может, быстро спал). Я знала эту сосредоточенную складку на его переносице с детства, а вот мягкую полуулыбку видела впервые.
– А я и не знала, что ты такой…
Это было сказано так тихо, что на диалог можно было и не рассчитывать, но Глошад услышал.
– Какой?
У меня было много вариантов: забавный, умный, обаятельный, деятельный, но с языка слетело совершенно иное.
– Удивительный.
– А что не спросила? Я бы сразу сказал.
Я прыснула от смеха и шутливо толкнула его в плечо. Глошад перехватил мою руку, неожиданно крепко обнял, подгребая к теплой груди, и сонно буркнул:
– Все. Давай спать.
Еще никогда я не была такой послушной кошечкой, как в его руках…
* * *Удивительно, но факт, что в своей жизни я засыпала и просыпалась в одной постели аж с шестью разными мужчинами: Джед, братья, ректор, Глош. Хороша девственница, да?
В свое оправдание хочу отметить, что Джед был горячим, как печка, и постоянно жаловался, что мои волосы лезут ему в лицо. Братья пинались, а про ночь с ректором в воспоминаниях практически ничего не уцелело. И только с Глошадом оказалось так комфортно.
Так комфортно, так замечательно, что в какой-то момент я попыталась перевернуться, Глошад не пустил, и мы свалились на пол, после чего поняли, что проспали.
– Покусанный каннис! – ругалась я, мечась по комнате в спешных сборах и ударяясь обо все подряд.
Принц предпочел не рисковать и натягивал штаны, оставаясь на полу.
Мать моя кошка, какой позор! Боевая парда проспала начало битвы. А что, если наши уже ушли через портал, так и не добудившись меня? Представляю, как радовался Итон, узнав о моем отсутствии.
– Ноэми, это моя рубашка.
– А?
Я так испереживалась, что не сразу поняла, что пытаюсь натянуть на себя чужую вещь. Так. Надо успокоиться и взять себя в руки. А почему руки дрожат? А почему хвост поджат? Чего я боюсь на самом деле? Того, что проспала, или того, что все-таки отправлюсь на битву? Ведь одно дело сверкать глазами и бить себя в грудь, мол, я такая бесстрашная и все дела, и совсем другое, когда до решающего момента один шаг. Возможно, последний шаг.
– Эй, ты чего?
Глошад оказался рядом так быстро, что я даже не успела заметить это. Сильная ладонь легла на плечо, подарив успокаивающее тепло, и несильно сжалась.
– Не паникуй. Я обо всем позаботился.
Ах, ну да. У меня же на запястье его браслет. Защита, которая перенесет меня от греха подальше. В смысле, из замка унесет.
Кошачьи боги, почему меня трясет?
– Мими, все будет хорошо.
Глошад крепко обнял, баюкая в своих руках, вселяя уверенность и гася панику. Я вцепилась в его плечи, зажмурила глаза и попыталась найти точку опоры. Кошачья сущность смотрела из глубин души большими от удивления глазами и недовольно била хвостом. Парды не трусят. Парды не бегут от проблем. Парды всегда на передовой.
Блин! Как тяжело быть пардой.
– …преподаватели завтракают, – долетел до меня голос Глоша. – Джером – так вообще дрыхнет…
Я чуть отстранилась, подняла голову и проявила чудеса женской логики.
– Глош, а поцелуй меня.
Старший наследник престола встретился со мной взглядом, и там такая бездна удивления мелькнула, что я улыбнулась и уже не попросила, потребовала:
– Ну же. Поцелуй меня.
– Зачем?
Я фыркнула и закатила глаза:
– В рейтинге самых глупых фраз в ответ на просьбу девушки поцеловать ее, твой вошел бы в тройку призеров! Ну же, Глошад, поцелуй меня.
Кошачьи боги, благодарю за то, что этот позор никто больше не увидел, но в следующий раз просто лишите меня дара речи. Пожалуйста! Можно икоту наслать или паралич лицевых мышц… да все что угодно, лишь бы я
