— Так вы о ней? — спросил Стендаль.
— Конечно о ней, пропади она пропадом. Я понял: ещё день таких измывательств, и я или попадаю в сумасшедший дом, или подаю на неё в суд, или даже иду на физические действия. И к тому же этот проклятый козёл!
Толстяк указал пальцем на козла, и козёл ухитрился изогнуть шею и длинным шершавым языком ласково лизнуть указательный палец.
— Этот козёл регулярно, будучи подпускаем в мой огород, съедает все плоды моего досуга. Все. Причём в первую очередь слабые, нежные ростки ценных растений. И тогда я иду к этой Глумушке и получаю от неё приворотное зелье. Возвращаюсь домой и думаю, как бы мне соседку приворотным зельем накормить, заставить относиться к себе по-человечески и кончить этим долгую распрю.
Из двери вышел Корнелий Удалов, сжимая в руке повязку, из которой вываливалась смятая вата.
— Спасибо, доктор, — сказал он колдунье. — Я боялся, что придётся рвать. А у меня и так уже три моста.
Вслед за Корнелием Удаловым в приёмную вышла маленькая сморщенная старушка в сером домотканом платье и шлёпанцах. Старушка держалась прямо, и острые глаза её блестели ярко и целенаправленно. Седые волосы были убраны под голубой платочек.
— Двое осталось?
— Двое, — ответил Миша, холодея от ближайшего будущего.
— Тогда оба и заходите. Проблема у вас схожая, — сказала Глумушка.
— Я тебя здесь, Миша, подожду, — сказал Удалов вслед. — Мне не к спеху, а то идти одному скучно.
Первым в горницу вошёл козёл, за ним толстяк. Потом Миша.
— Садитесь, — сказала старушка. — Уморилась я за сегодняшний день. Скоро доберётся до меня фининспектор. Вот до чего доброта доводит.
Колдунья села за старый канцелярский стол, измазанный чернилами, с нацарапанными на крышке различными словами и узорами. Толстяк занял место напротив, усевшись на стул. Миша пока примостился у печки.
Горница была чисто выметена и почти пуста. Лишь потёртый половик пересекал её наискось да окно загораживали два горшка с геранью. У окна стоял шкафчик с застеклёнными дверцами. В шкафчике были банки, бутылки с наклеенными бумажными этикетками. На печке сушились травы.
— Вы у меня, друг милый, уже были на днях, — сказала Глумушка. — Чего, не так вышло?
— Не так, — сознался толстяк.
— Рассказывайте, — приказала Глумушка. — Только короче.
— Я домой пришёл. А она меня уже поджидает. С криками, будто я её нижнее бельё с верёвки украл. Я думаю: ну как мне выдержать такое нервное напряжение, как мне ей в пищу подсунуть приворотное зелье? И не вижу пути. А она неистовствует. Я до вечера промытарился…
— Короче, — сказала Глумушка.
Козёл топнул ногой. Ему не понравился тон колдуньи.
— Я короче. Я, как стемнело, к её окну подкрался и тогда ей в чайник для заварки зелье выплеснул. Чайник на подоконнике стоял. А потом вижу, она собралась чай пить, открыла крышку, понюхала и говорит вслух: «Чай-то старый, спитой, надо новый заварить». Ну вот, она всё зелье в ведро с помоями выплеснула, а ведро на улицу выставила. Прежде чем я принять меры успел, будучи в полном отчаянии, её вредный и ненавидящий меня козёл к этому ведру подошёл и помоев похлебал. А утром уже у моей двери меня поджидал, чтобы любовь выказать. Вот с тех пор и ходит за мной как привязанный. Я уж от него скрыться пытался, на автобусе ездил, запирался в доме, а он через окно лезет, а Аида кричит на всю улицу, а я… Господи, ну что я за несчастный человек!
— Любопытно, — удивилась старушка. — Говорите, козёл вас полюбил?
— А разве не видно?
— У него метаболизм другой, — сказала колдунья. — И не знаю уж, чем вам помочь. А вы, молодой человек, перестаньте хихикать. Ничего смешного нет. Человеку не повезло.
— Я не хихикаю, — ответил Миша, не в силах согнать с лица идиотскую улыбку. — Это нервное.
— Нет, я понимаю, я смешон, — произнёс толстяк со слезами в голосе. — Мне нужна была любовь этой женщины не ради корысти, а ради покоя и сохранности слабых ростков на моём огороде.
— Росткам теперь ничего не угрожает. Козёл вас не обидит.
— Ах, ещё этот козёл! — В горле толстяка забулькало, и он положил голову на канцелярский стол.
«Действует, — думал Миша. — Действует приворотное зелье! И я завтра его испробую». Было страшно и весело. И снова виделось лицо Алёны таким, как было под лунным светом. Но губы её шептали нечто ласковое, и пока Стендаль пытался разобраться в видении, мимо протопал толстяк с припрыгивающим восторженно козлом, и Глумушка обратилась к Мише с вопросом:
— Вы в кого влюбились, молодой человек?
— В девушку, — сказал Миша. — В Алёну. Она к нам приехала, у тётки своей живёт. Вы извините, пожалуйста, за беспокойство.
— Ничего, ничего, это мой долг, — ответила Глумушка. — Вы что кончали?
— Ленинградский университет. Филологический факультет. А тут в газете работаю литсотрудником, имею благодарность.
— Очень приятно. А не стыдно вам, молодой человек, ходить за снадобьем к отсталой старухе? Вы пересядьте сюда, за стол, а то через всю горницу разговаривать приходится.
Миша пересел и от близости старушечьих пронзительных глаз чувствовал себя неловко, словно на экзамене или в отделе кадров.
— Вы похожи на молодого Грибоедова, — сказала задумчиво старушка.
— Мне говорили, — согласился Стендаль.
— Страсть вас схватила неожиданно или была подготовлена какими-то событиями?
— Пожалуй, неожиданно, — сказал Стендаль. — Я её увидел — и всё.
— Я хочу предупредить вас. Ответное чувство, вызванное искусственными средствами, может со временем изгладиться, что приведёт к трагическим результатам.
— Я понимаю. Но не могу более выдерживать презрения и невнимания. Вы, наверное, никогда сами не влюблялись.
— Я? Влюблялась, — ответила Глумушка.
— Извините. Я не хотел вас обидеть.
— И всё-таки, может быть, вы обратитесь к более консервативным средствам? — сказала колдунья. — Может, вы будете проявлять к девушке внимание, заботу, проявите себя мужественным, честным человеком? И она вас полюбит.
— Когда? — возразил Стендаль. — Через десять дней она уезжает на сборы в Калугу. И я её больше не увижу.
— Воля ваша, — сказала Глумушка. — Я предупредила. Для начала придётся вас сфотографировать и сделать анализ крови.
— Нет, не надо формальностей. Дайте мне приворотное зелье.
— Ох-ох-ох, — вздохнула старушка. — Неужели вы, культурный человек, верите в такую чепуху?
— А то как же! Ведь я видел результаты.
— Чепуху мелете, Стендаль. Вы что, хотите сказать, что в двух километрах от города Великий Гусляр живёт действующая колдунья, ведьма, другими словами?
— А как же вас ещё назвать?
— Как хотите — экспериментатором, филантропом, гостем из соседней звёздной системы, отставшим от своего корабля, наконец, лауреатом Нобелевской премии по генетике.
— Но вы же не отрицаете, что вы, Глумушка, колдунья?
— Я ни на что не претендовала. Встаньте к стенке, сейчас я включу освещение. Вот так, чуть левее. Я ни на что не претендовала. Тихо жила, вела отдельные наблюдения, собирала в лесу пустые бутылки и сдавала их по двенадцать копеек за штуку. Дальнейшее произошло совершенно случайно. Всё, можете садиться. Дайте мне левую руку, мизинец.
