– И что с того? – Али даже не смутил собственный желчный тон. – Если ты веришь, что я планирую заговор против вас, почему ты сам не донесешь на меня?
Мутадир бросил на него строгий взгляд.
– Думаешь, я хочу быть виновником твоей смерти? Ты все-таки мой младший брат.
Али сразу присмирел.
– Позволь мне поговорить с Нари, – предложил он, вспомнив, зачем вообще пришел сюда. – Может, мне удастся ее уговорить отказаться от части ее требований.
Мунтадир рассмеялся хмельным сардоническим смехом.
– Думаю, вы с моей расчетливой суженой уже достаточно наговорились – этому хотелось бы побыстрее положить конец.
Музыка смолкла. Дэвы зааплодировали, и Дараявахауш сказал что-то, от чего танцовщицы захихикали.
Мунтадир смотрел на Афшина, как кошка на мышку. Он прочистил горло, и Али понял, что его брат замышляет что-то опасное и ужасно глупое.
– А знаешь, с одним из ее требований я разберусь прямо сейчас… Джамшид! Дараявахауш! – крикнул он. – Идемте. Выпьем вина.
– Диру, не думаю, что это хорошая…
Али резко замолчал, когда приблизились дэвы.
– Эмир Мунтадир. Принц Ализейд. – Дараявахауш склонил голову, сложив пальцы в дэвском приветствии. – Да будет ярко гореть твой огонь в этот прекрасный вечер.
Джамшид нервничал, и Али понял, что он уже достаточно часто бывал в компании пьяного Мунтадира, чтобы понимать, когда назревает недобрая ситуация.
– Добрый вечер, господа, – сказал он неуверенно.
Мунтадир, наверное, заметил его беспокойство. Он щелкнул пальцами и указал на подушку на полу слева от себя.
– Присядь, друг.
Джамшид сел. Дараявахауш ухмыльнулся и тоже щелкнул пальцами.
– И всего-то? – спросил он и добавил что-то на дивастийском, отчего Джамшид покраснел.
Только в отличие от Али Мунтадир прекрасно владел их языком.
– Уверяю тебя, он не дрессированный пес, – ледяным тоном отчеканил он на джиннском. – Он мой дражайший друг. Прошу, Афшин, – добавил он, приглашая его на место рядом с Джамшидом. – Присаживайся, если не против.
Он снова подозвал виночерпия.
– Вина моим гостям. А принц Ализейд выпьет то, что вы подаете мальчишкам, которые еще не научились пить.
Али натужно улыбнулся, вспоминая укол Дараявахауша по поводу его вражды с Мунтадиром во время их дуэли. Как некстати, что именно сейчас Афшин станет свидетелем конфликта между братьями Кахтани.
Дараявахауш повернулся к Али:
– Что же с тобой случилось?
Али ощетинился.
– Что ты имеешь в виду?
Афшин посмотрел на его живот.
– Травма? Болезнь? У тебя изменилась походка.
Али опешил и не нашел что ответить.
Мунтадир сверкнул глазами. Несмотря на их ссору, он отчаянно заступался за брата, когда ответил:
– Не слишком ли пристально ты наблюдаешь за моим братом, Афшин?
Дараявахауш только пожал плечами:
– Ты не воин, эмир, так что тебе этого не понять. Но брат у тебя воин. И воин превосходный. – Он подмигнул Али. – Расправь плечи, сынок, и убери руку от раны. Ты же не хочешь, чтобы твои враги заметили твои слабости?
И снова Мунтадир опередил Али с ответом.
– Уверяю тебя, он уже поправился. Бану Нахида ежедневно проводит время у его постели. Она очень к нему привязана.
Афшин сверкнул глазами, и Али, не желая расставаться ни со своей головой, ни с Нари, быстро вставил:
– Уверен, она одинаково привязана ко всем своим пациентам.
Мунтадир не обращал на него внимания.
– Как раз по поводу бану Нахиды я и хотел с тобой поговорить. – Он посмотрел на Джамшида. – Кажется, в Зариаспе освободилась должность губернатора? Я краем уха слышал, как твой отец говорил об этом.
Джамшид смутился, но ответил:
– Вроде да.
Мунтадир кивнул.
– Завидная должность. Щедрый оклад. В живописном регионе Дэвастана. Обязанностей немного. – Он глотнул вина. – Думаю, ты отлично подойдешь на это место, Дараявахауш. Когда мы вчера обсуждали свадьбу, бану Нахида выразила беспокойство за твое будущее и…
– Что? – Опасная ухмылка сползла с лица Афшина.
– Твое будущее, Афшин. Нари хочет щедро вознаградить тебя за твою преданность.
– Зариаспа не Дэвабад, – отрезал Дараявахауш. – И потом, какая свадьба? Ей еще нет и четверти века. Закон запрещает…
Мунтадир взмахнул рукой, обрывая его возражения.
– Она пришла вчера и внесла свое собственное предложение. – Он улыбнулся с нетипичным для него злорадным огоньком в глазах. – Видимо, ей неймется.
Он потянул последнее слово, наделяя его порядочной дозой вульгарности, и Дараявахауш захрустел суставами. Али машинально потянулся к зульфикару, но оружия не было – его припрятали слуги Хансады.
К счастью, Афшин остался сидеть на месте. Но движения его пальцев привлекли внимание Али, и он вздрогнул. Рабское кольцо Афшина… светилось? Он прищурился. Было похоже на то. От изумруда шло едва заметное сияние, как будто лампа из закопченного стекла не пропускала яркий свет.
Афшин ничего не замечал.
– Я поддерживаю бану Нахиду во всех начинаниях, – произнес он таким ледяным тоном, на который не должен быть способен живой джинн. – Даже в самых возмутительных. Так что с меня причитаются поздравления.
Мунтадир открыл рот, но, к счастью, именно в этот момент вернулась Хансада.
Она присела на краешек дивана рядом с Мунтадиром и обвила изящной рукой его плечи.
– Любимый, опять вы деловыми разговорами портите этот дивный вечер? – Она погладила его шею. – Вы все такие хмурые. Ваше безразличие обижает моих девочек.
– Прости нас, госпожа, – вмешался Афшин. – Мы обсуждали свадьбу эмира. Ты ведь приглашена?
Мунтадир начал распаляться, но если Дараявахауш надеялся разжечь ссору двух ревнивых любовников, то он явно недооценил преданность его куртизанки.
Она очаровательно улыбнулась.
– Разумеется. Я буду танцевать с его женой. – Она уселась Мунтадиру на колени, не сводя острого взгляда с Дараявахауша. – Возможно, дам ей пару советов о том, как лучше его ублажить.
Атмосфера накалялась. Али напрягся, но Афшин ничего не ответил. Он только сделал глубокий вдох и схватился за голову, как будто его настигла внезапная мигрень.
Хансада изобразила беспокойство.
– Тебе нездоровится, Афшин? Если ты переутомился, я предоставлю тебе комнату, где ты можешь отдохнуть. Кто-нибудь с удовольствием составит тебе компанию, – добавила она с ледяной улыбкой. – Твой типаж весьма очевиден.
Она зашла слишком далеко – и Мунтадир тоже. Дараявахауш переключил все внимание на нее. Его зеленые глаза засверкали, и он обнажил зубы в каком-то зверином оскале.
– Виноват, госпожа, я отвлекся, – сказал он. – Но какая дивная картина. Ты, видимо, часто об этом фантазируешь. И в таких очаровательных деталях… вплоть до маленького домика в Агниванше. Из… красного песчаника? – уточнил он, и Хансада побледнела. – На берегах Чамбала[39]… качели для двоих с видом на реку…
Куртизанка ахнула и выпрямилась.
– Откуда… ты об этом знаешь?
Дараявахауш не сводил с нее глаз.
– Силы Создателя… как сильно ты этого хочешь… Ты бы даже согласилась убежать с ним и бросить это прекрасное место и все его богатства. Все равно ты не думаешь, что он стал бы хорошим королем… не лучше ли сбежать, вместе состариться, читая стихи и распивая вино?
– Что за чертовщину ты сейчас несешь? – сорвался Мунтадир, а Хансада вскочила с его колен со слезами стыда на глазах.
Афшин перевел
