Чуть не плача, он замолчал.
– Ифриты надели их головы на пики, – мрачно закончил за него Гасан. – И набили им рты реликтами всех джиннов из их каравана, которых они забрали в рабство, как будто в насмешку. – От его воротника клубами валил дым. – Заодно они, как же.
Нари опешила. Даже если джинны обманывали ее до этого, этот рассказ был лишен всякого обмана. Старший визирь терзался, да и в серых глазах короля мутилась нескрываемая мучительная ярость.
И я чуть не попала в руки монстрам, которые способны на такое. Нари была потрясена до глубины души. Она всегда жила с уверенностью, что способна распознать любую ложь, но ифритам почти удалось перехитрить ее. Все-таки прав был Дара, говоря, что они лгут, как дышат.
Дара, кстати, даже не думал скрывать своих чувств по поводу жуткой кончины брата и сестры. От его тела волнами валила жгучая ярость.
– Как бану Маниже и ее брату вообще позволили покидать черту города? Вам не показалось, что это может быть опасно: отправлять двух последних Нахид в мире на все четыре стороны в дэвастанскую провинцию?
Эмир Мунтадир разозлился.
– Они не были нашими узниками, – горячо возразил он. – И об ифритах никто и слыхом не слыхивал больше века. Едва ли мы…
Тихий и горестный голос Гасана заставил замолчать его старшего сына.
– Нет… он задал справедливый вопрос. Видит Бог, я и сам задаю его себе каждый день после их смерти. – Он откинулся на спинку трона и как будто постарел на глазах. – Ехать должен был только Рустам. Урожай целебных трав в Зариаспе поразила изгарина, а Рустам был сильным ботаником. Но Манижа настояла на том, чтобы сопровождать его. Она была очень дорога моему сердцу и очень, очень упряма. Как оказалось, губительное сочетание. – Он покачал головой. – Она так непоколебимо стояла на своем, что я… ах.
Нари прищурилась.
– Что?
Гасан посмотрел на нее, еле сдерживая в себе что-то, чего она никак не могла истолковать. Он недолго помолчал и наконец спросил:
– Сколько тебе лет, бану Нари?
– Точно не знаю. Думаю, около двадцати.
Он поджал губы.
– Любопытное совпадение.
Ему не понравился ее ответ.
На щеках старшего визиря проступили яркие пунцовые пятна.
– Король, вы же не думаете, что у бану Манижи, благословенной дочери Сулеймана, женщины безукоризненных нравственных качеств…
– Двадцать лет назад появилась внезапная причина сбежать из Дэвабада в далекое горное имение, где ее окружали бы молчаливые и безоговорочно преданные ей Дэвы? – он вздернул бровь. – И не такие странные дела случались.
Внезапно до Нари дошел смысл их диалога. Огонек наивной, глупой надежды загорелся в ее душе, и она ничего не могла с этим поделать.
– Значит, мой отец… еще жив? Он живет в Дэвабаде? – Она не смогла скрыть надрыва в голосе.
– Манижа отказывалась выходить замуж, – сказал Гасан откровенно. – У нее не было… привязанностей. Во всяком случае, мне об этом ничего неизвестно.
Его резкий ответ пресекал все дальнейшие вопросы на эту тему. Нари нахмурилась, пытаясь сопоставить все факты.
– Как-то не сходится. Ифриты знали про меня. Если она бежала, когда еще никто не знал о ее положении, и она была убита в дороге, то…
Меня не было бы в живых. Эти слова остались недосказанными, но Гасан и сам был озадачен тем же.
– Я не знаю, – сдался он. – Может, ты родилась в дороге, но тогда не могу представить, как бы ты выжила и уж тем более как оказалась в человеческом городе на другом конце мира, – он развел руками. – Мы можем никогда не получить ответов на эти вопросы. Но я надеюсь, что последние минуты твоей матери были скрашены уверенностью в том, что ее ребенок выжил.
– Значит, кто-то спас ее, – заметил Дара.
Король опять развел руками.
– Остается только гадать. Чары, воздействующие на ее внешность, очень крепки. Может, их наложил вовсе не джинн.
Дара посмотрел на нее. Что-то смутное отразилось в его взгляде, и он снова повернулся к королю:
– Она действительно не кажется вам шафиткой?
Робкая надежда, которую Нари услышала в этом вопросе, ранила ее, и это был факт. Все-таки, несмотря на их близость, чистота крови оставалась для него важным вопросом.
Гасан покачал головой.
– Такая же Дэва, как и ты. А если она и вправду дочь бану Манижи… – Он помедлил, и что-то промелькнуло у него в лице.
Это заняло всего мгновение, и маска ледяного спокойствия тотчас вернулась на место, но Нари была наблюдательной, так что она все заметила.
Это был страх.
– Если так… то что? – поторопил его Дара.
Первым ответил Каве, глядя на Нари своими черными глазами. Ей показалось, что старший визирь, будучи Дэвом, не хотел, чтобы эту весть преподносил ей король.
– Бану Манижа была самой даровитой целительницей в клане Нахид за последнее тысячелетие. Если ты ее дочь… – его слова звучали благоговейно и немного дерзко, – …то Создатель улыбается нам.
Король бросил на визиря недовольный взгляд.
– Мой визирь перевозбудился, но твое прибытие в Дэвабад в самом деле может оказаться подарком судьбы. – Он перевел взгляд на Дару. – А вот что касается тебя… Ты представился Афшином, но до сих пор не назвал своего имени.
– Выскочило из головы, – ответил Дара ледяным тоном.
– Так поделись с нами сейчас.
Дара вздернул подбородок и сказал:
– Дараявахауш э-Афшин.
Эффект это произвело такой, как будто он обнажил оружие. У Мунтадира вылезли на лоб глаза, Каве стал белее мела, а младший принц положил руку на саблю, делая шаг к своей семье.
Даже невозмутимый король напрягся.
– Во избежание недопониманий: ты тот самый Дараявахауш, который возглавил восстание Дэвов против Зейди аль-Кахтани?
Что? Нари резко повернулась к Даре, но тот не смотрел на нее. Его внимание было приковано к Гасану аль-Кахтани. Слабая улыбка играла у него на губах. Точно так же он улыбался шафиту на площади.
– Ах… значит, ваш народ меня не забыл?
– Ничуть, – хладнокровно ответил Гасан. – Наша история много про тебя рассказывает, Дараявахауш э-Афшин. – Он скрестил руки поверх черного кафтана. – Но я готов был поклясться, что один из моих предков обезглавил тебя в битве при Исбанире[30].
Этот маневр был знаком Нари: король оскорбил его достоинство, чтобы развести Афшина на развернутый ответ.
И Дара, естественно, попался на крючок.
– Ничего подобного ваш предок не делал, – зло процедил он. – До Исбанира я даже не доехал – в противном случае не вы бы сейчас сидели на этом троне.
Он поднял руку, и у него на пальце сверкнул изумруд.
– Ифриты поймали меня еще до сражения. Дальше вы и сами без труда догадаетесь.
– Это не объясняет, как ты стоишь сейчас перед нами, – веско заметил Гасан. – Как ты разорвал рабское проклятие ифритов без помощи Нахид?
У Нари голова шла кругом от обилия информации, и все-таки она обратила внимание на долгую паузу в ответе Дары.
– Я не знаю, –
