Теперь я понимала, что любовь к Воронцову осталась в далеком прошлом. Возможно, еще более дальнем, чем день моей свадьбы.
Я всегда мечтала о спокойной жизни. Хотела назло байкам о проклятии, которые оказались совсем не байками, обзавестись семьей. С Лешкой мы давно были близки, понимали друг друга с полуслова. Имели много общих интересов. И друзья у нас тоже были одни на двоих. Нам было легко вместе. Приятно и удобно.
Мне нравилось пребывать в этой своей зоне комфорта, и я искренне верила, что пусть с годами страсть и утихла, но любовь, конечно же, сохранилась.
Наивная.
– Мабли, как сюда попала моя брошка?
Сейчас украшавшая вырез ажурного пеньюара.
– Паж его великолепия принес, – отчиталась надзирательница. – Сразу после того, как вы на ужин ушли. Вы с ним, должно быть, разминулись.
Усмехнулась грустно. Задержись я вчера на минуту-другую, и меня бы не колбасило так за ужином. Я бы по-другому вела себя со Скальде и, возможно, не стала бы свидетельницей жуткого ледяного шоу.
Хотя стараниями графини д’Ольжи, намеренно меня поджидавшей, все равно бы взбесилась. И скорее всего точно так же Ледяного превратила в Огненного.
Так, стоп! Мадемуазель плевательница у меня в мыслях тоже лишняя! Не буду портить себе настроение воспоминаниями о ней. Лучше сосредоточусь на насущном – на Леане, с которого и намеревалась начать свой день.
Вернее, с чего-нибудь вкусненького и страшно калорийного на завтрак. Не моя фигура, а значит, нежалко. После чего, уже на сытый желудок, займусь пажом.
– Мабли, найди Йекеля и передай ему, что после завтрака отправимся к Хордису.
На клятвоприношение.
– Как вам будет угодно, – недовольно буркнула девушка, откидывая тяжелую крышку сундука, одного из четырех бронзово-деревянных монстров, в которых хранились наши с Фьяррой тряпки.
– Что, опять погрызлись?
В ответ Мабли неопределенно хмыкнула и извлекла на свет божий наряд из тяжелой, переливавшейся на свету ткани с меховой оторочкой.
– Как вам зеленое?
– Фисташковое, – поправила ее я, мазнув по платью рассеянным взглядом. Кивнула, соглашаясь с выбором служанки.
Судя по тому, как пшеничные брови девушки сошлись на переносице под широкой оборкой чепца, Мабли не ведала, что такое фисташки, но тут же позабыла о необычном для нее слове, одном из тех, что порой соскальзывали у меня с языка.
– А потом смотайся с Леаном к сапожнику и портному в город. Да! И к цирюльнику парня своди – нужно что-то делать с его шевелюрой, пока там не свил гнездо какой-нибудь предприимчивый пернатый. И не кривись так! От пары часов в его обществе тебя не убудет.
– Но где взять деньги?
– А та кожаная торбочка, что выдал мне мой фальшивый папенька перед отъездом, – не растерялась я, – где она?
– Тратить их на этого оборванца! – задохнулась от возмущения служанка.
– Вот чтобы он перестал быть оборванцем, мы должны позаботиться о его гардеробе. Не может же бедняга постоянно в этих смешных лосинах ходить.
Помогая мне собраться, Мабли не переставала ворчать, упрекая меня в чрезмерной мягкости и излишнем сострадании. А еще в расточительности. Виданное ли это дело – тратить золото глубокоуважаемого князя Ритерха на какого-то там прощелыгу!
– И себе чего-нибудь прикупи.
Мабли поймала мою улыбку, отпечатавшуюся в зеркальной глади, и вспыхнула.
– Вот еще! А мне-то за что подарки?!
За красивые глазки.
– Говорят, зимняя ярмарка скоро закончится, – заметила как бы между прочим.
Я надеялась спровадить служанку из замка, чтобы спокойно провести время в библиотеке и чтобы Мабли не стояла над душой и не высматривала, что я там такого крамольного читаю.
– Но это же…
– Это приказ.
Девушка смущенно потупилась.
– Как скажете, ваша утонченность.
Закончив заплетать мои волосы в толстую косу, Мабли отправилась на поиски Леана. А я, пожелав спокойного утра ночному охотнику, облюбовавшему для отдыха оставленный открытым сундук (хана бархатным платьям), отправилась в столовую. Из которой меня вчера кое-кто вытянул силой.
Снова опоздала. И хорошо! Все алианы уже были в сборе. Сидели, смиренно сложив на коленях ладошки, и с самым кротким и сосредоточенным видом внимали занудным речам эссель Тьюлин. Придворная сваха сегодня была мрачнее обычного. А при виде меня поморщилась так, будто пока говорила, ей в рот заполз таракан и она его случайно проглотила.
Я опустилась в быстром реверансе, а потом, не сдержавшись, спросила:
– Эссель Тьюлин, скажите, его великолепию уже лучше?
– Лучше. А если бы не вы, и плохо бы не было, – демонстративно отвернулась от меня командирша, чтобы продолжить утреннее собрание. – На чем мы остановились? Ах да, на свиданиях! Эсселин Талврин, сегодня его великолепие встретится с вами. Эсселин Фройлин – вы с ним увидитесь завтра. Девушки, пожалуйста, будьте оригинальны. Наследнику сейчас необходимы приятные эмоции и положительные впечатления, – чуть повернула голову в мою сторону, явно намекая, кто здесь рассадник отрицательных эмоций и впечатлений. – Так, кто у нас дальше…
– Эссель Тьюлин, – оборвала придворную матрону Хелет. Резко выпрямилась, вскинув голову, сквозь упитанную даму цепко глядя в мою сторону. – Зачем продолжать отбор, если и так ясно, кто станет ари его великолепия?
Теперь уже на меня пялились все алианы.
– И с чего это вы взяли, что ясно, эсселин Крилфейн? – подбоченилась сваха. – Впереди еще два испытания, и любая из вас, – мне снова достался пронизывающий, многозначительный взгляд, – может их не пройти. Тем более что для старейшин еще ничего не ясно. Поверьте, их мнение тоже что-то да значит.
– Но ведь его великолепие столь очевидно оказывает знаки внимания эсселин Сольвер, – не унималась оскорбленная наша.
Неужели и правда втрескалась в Скальде и теперь страдает, так рвется стать его любимой женой? Или бесится, что трон из-под носа уплывает? Наоборот, радовалась бы: не придется пополнять ледяную коллекцию Герхильдов.
Порой у меня возникало ощущение, что алианы напрочь забыли о смертельном риске. То ли любовные чары лишили их инстинкта самосохранения, то ли мечты о короне приглушили здравый смысл.
Только Гленда и Ариэлла не теряли рассудка. Про себя такого, увы, сказать не могу. Мой рассудок отбыл в лучший мир вместе с совестью, когда имела глупость влюбиться в Герхильда. Этого дракона-обманщика, без пяти минут психопата и лакомую добычу для дольгаттов.
Но ведь я по большому счету тоже обманщица. Уже которую неделю вожу его за нос. Пусть и не по своей воле. Ну так и Скальде, не будь он проклят, быть может, уже распрощался бы с графинькой, отправил бы ее куда подальше, в какой-нибудь уездный монастырь или замуж.
Мне эта мысль так понравилась, что я даже не заметила, как начала улыбаться. А вот слова эссель Тьюлин, продолжавшей разжевывать Хелет, почему та не должна так рано сдаваться, превратили эту самую улыбку в кислую гримасу.
– Вы, девушки – невесты не простого тальдена.
А золотого. Вернее, чуточку подмороженного.
– И чтобы стать ари…
Наверное, лучше сесть за стол перед свахой, иначе окосеет
