– Хотела, – согласно хмыкнула беловолосая ведьма. – Но, если честно, болтать с тобой мне уже надоело.
Богиня оскалилась, обнажая уродливые клыки, превращаясь в чудовище. Зимним вихрем рванулась ко мне. Кьерд метнулся ей наперерез, но поймал в прыжке лишь заметавшиеся в воздухе крупинки снега.
Отчаянная попытка подскочить к двери. Тело, окончательно предав, перестало слушаться. Не прошло и секунды, как я оказалась в обжигающих холодом руках. Почувствовала за спиной ледяное дыхание Древней. Вонзившееся в меня вместе с ядовитым шипением:
– Пора прощаться, ваша лучезарность. А потом я займусь этой тварью.
Глава 39
Блодейна редко испытывала страх, но эта ночь превратилась для нее в наихудший кошмар. Ни один ритуал, ни одно даже самое опасное заклинание, к которым морканта порой прибегала, чтобы изучить, прочувствовать, постичь все возможности магии, не выматывали так, как ожидание.
Даже короткий предрассветный сон, в который она окунулась, как в мутные воды Ольтранны – подземного озера, где, по преданиям, была похоронена сама королева тагров, не вернул ей силы.
Не принесла успокоения и прогулка с воспитанницами. Вид искривленных темных фигур – деревьев, уродливых в своей наготе, тянувших разлапые ветви к бесконечно далекому небу, навевал тоску. А мертвые ари, взятые в плен ледяными цветами, ее только усиливали.
Вчера всем гостям вручили по волшебному цветку. С помощью своего морканта пыталась увидеть иномирянку, убедиться, что с ней все в порядке. Но сеть охранных заклинаний, наброшенная на покои новобрачных, не позволила проникнуть за стены чужой спальни. Не помогли и чары. Ледяные лепестки растаяли на ладони, а Блодейна, обессиленная, провалилась в беспокойное забытье, прервавшееся с наступлением не менее тревожного утра.
Завтрак в гнетущем молчании. Траурная прогулка. Печальные вздохи воспитанниц, искренне переживавших за сестру.
Не только гости, придворные, челядь – казалось, сам замок затаил дыхание в ожидании исхода брачного ритуала.
Сил на то, чтобы ругать Анну, у морканты уже не осталось. Она больше не могла на нее злиться, корить за совершенные ошибки. Единственное, чего желала, – это знать, что Фьярре будет куда возвращаться.
А потом их разыскал князь и, светясь от счастья, сообщил, что с их девочкой все в порядке. Что Фьярра-Мадерика Сольвер теперь носит в себе силу ледяного дракона.
Которую сумела принять. Не отторгла. Которая ее не уничтожила. И которая в будущем (князь надеялся, что в самом недалеком) даст продолжение древнему правящему роду.
Первым порывом было броситься к иномирянке. Растолкать всех и мчаться в Ледяной Лог без оглядки. Не чтобы отругать, а чтобы убедиться собственными глазами, что Анна действительно не пострадала. И что по-прежнему держит язык за зубами.
Впрочем, если бы не держала, Ритерх сейчас не лопался бы от счастья, а она, Блодейна, не прогуливалась бы с девочками по парку.
– Я бы хотела проведать ее лучезарность. – Заметив, как просияли юные алианы, морканта не терпящим возражений тоном отчеканила: – Одна. Вы с Фьяррой увидитесь позже.
Сестры Сольвер приуныли, а князь Лунной долины покачал головой.
– Его великолепие велел пока не тревожить супругу. Фьярра устала. Да это и неудивительно! Вчера на нее обрушилось столько переживаний. Пусть отдохнет, наша красавица. – Ритерх заулыбался, вспоминая о самоотверженном поступке дочери. – Какая же она у нас все-таки храбрая! А, Блодейна? Вся в тебя. Не побоялась последовать примеру Ллары. А я ведь говорил! Говорил, что моя дочь будет править!
Его светлость продолжал захлебываться словами, щедро делясь своей радостью с сияющими дочерьми, мрачнеющей на глазах моркантой и с безразличием взиравшей на Сольверов ледяной ари, ставшей немой свидетельницей их счастья.
Блодейна князя не слушала. После принесенного Ритерхом известия давящее чувство тревоги ее не только не покинуло, а, наоборот, обрушилось с новой силой.
Хорошо, если девчонка и в самом деле беспечно дрыхнет. А если уже проснулась и только и думает о том, как бы остаться в Адальфиве? Или вернулась Фьярра и сейчас дрожит одна в спальне, напуганная, недоумевающая? Ей как никогда понадобятся материнская любовь, поддержка и внимание.
Скользя шлейфом по изрезанному трещинами камню, которым были замощены бесчисленные аллеи парка, Блодейна поспешила в замок. Она спешила к девушке, к любой из них, сердцем чувствуя, что должна быть рядом.
Оно, сердце, болезненно сжималось, и с каждым шагом, что приближал морканту к покоям новобрачных, эта странная боль все сильнее в нее впивалась.
Придворные заискивающе расшаркивались перед наставницей той, что вскоре должна была взойти на Сумеречный престол. Блодейна отвечала на приветствия короткими кивками, сдержанными улыбками, которые выжимала из себя с усилием. Тревога, змеей свернувшаяся в душе морканты, теперь отравляла ее ядом страха.
У покоев новобрачных ожидаемо дежурила стража. Ночную вахту сменила дневная: два точно таких же великана, преградивших неожиданной гостье дорогу алебардами.
– Было велено не беспокоить ее лучезарность, – сухо сообщил стражник, глядя на женщину сверху вниз.
Блодейна не привыкла задирать голову при разговоре с кем бы то ни было. С Ритерхом всегда было наоборот. А слуги при виде негласной хозяйки княжеского замка вжимали головы в плечи и старались казаться незаметней.
– Я ее наставница. Почти мать!
– Приказ его великолепия не впускать никого до пробуждения ее лучезарности, – отозвался второй страж, с безразличием добавив: – Ни матерей, ни наставниц.
Блодейна чувствовала, терпение на исходе. В Лунной долине приказы отдавала она, и никто не смел ей перечить. Здесь же каждый кому не лень говорит ей, где быть и что делать!
– Ее лучезарность этой ночью могла погибнуть. Как, по-вашему, может чувствовать себя юная девушка, оказавшаяся на волосок от смерти? После такого потрясения ей необходима забота близких.
– У нас приказ, – упрямо возразил первый страж.
Беспокойство туго переплелось с раздражением. Оглянувшись по сторонам, Блодейна схватила охранников за руки. Вцепилась в обшлага из грубой ткани и прошипела сквозь плотно сжатые зубы заклинание. Быстро, яростно выталкивая из себя слова, сковывая чарами конвульсивно дернувшиеся тела.
Воины застыли изваяниями, не способные противостоять силе морканты. С широко раскрытыми глазами, а вместо лиц – каменные маски.
– Вот такими вы мне нравитесь больше, – проворчала колдунья, рассерженно подхватывая юбки.
Тяжелые шторы смежной со спальней комнаты поглощали солнечный свет, густые ковры вбирали шаги, отдавая взамен едва различимый шорох.
Блодейна прислушалась: из-за закрытых дверей не доносилось ни звука. И эта тишина, вместо того чтобы успокоить, напугала ее еще больше. Морканта не могла себе объяснить, в чем дело, но чувствовала: что-то не так с ее девочкой. Фьяррой, иномирянкой – сейчас разницы не было.
Рванулась вперед. При соприкосновении с резными створками колдунью едва не вышвырнуло обратно. От ударившей в грудь магии.
Чужой. Мощной. Опасной. Вкус которой отпечатался на губах смертельным ядом, тошнотворной желчью растекся по горлу. А потом накатили изумление, ярость, страх. Страх за ту, которую любила больше жизни.
Утробно зарычав, морканта ворвалась в спальню. Готовая защищать и нападать.
* * *С каждой секундой холод проникал
