– Но ты же говорил, ты же сам запрещал мне пользоваться черной магией! – прищурившись, Найдана смотрела на старца. Должно быть, он просто проверяет ее. – Да и как я могу забрать жизнь? Нет, я не могу.
– Я долго думал, девонька, как обойтись без этого… Если бы я мог, то ни за что не впутывал бы тебя. Но если этого не сделать, тьма вырвется из моего бренного тела, и тогда всем будет плохо. Я чувствую, что недолго мне осталось… Нет больше сил сдерживать эту тьму.
– А как же ты? Что будет с тобой? – спросила Найдана.
Ведагор промолчал, но Найдана и так знала ответ. Ее глаза вдруг наполнились слезами. Она быстро опустила взгляд, не видя, уставилась на горшок с зельем в своих руках, и потревоженные слезы тут же брызнули из глаз.
– Ты сделаешь это? Это единственный шанс все уладить. Черную магию можно погасить только черной.
– А что будет со мной? – шепотом спросила Найдана. – Ведь ты же говорил…
– Ты прости меня, внученька. Прости, что заставляю прикоснуться к черной магии… Это зло и погибель для всего светлого, что есть в тебе, но так ты сможешь остановить великое зло, которое иначе обрушится на род людской. Сколько жизней так можно будет спасти… Я верю, что ты сильная и справишься. Не зря же я увидел в тебе эту силу, когда ты была еще совсем малышкой, – Ведагор улыбнулся и протянул руку, чтоб прикоснуться к Найдане, но слабая рука вяло упала обратно.
– Я сделаю это, – тихо сказала Найдана, утерев слезы. – Ты только скажи как. Чью жизнь мне нужно забрать?
Ведагор молча указал на курицу. Птица кротко квокнула и посмотрела на нее одним глазом, будто поняв, что речь шла о ней.
– Ты хочешь, чтоб я свернула ей шею? – Найдана судорожно сглотнула. Куриной похлебкой никого не удивить, но Найдана никогда не воспринимала ЭТУ курицу как составную часть похлебки. Они же зиму вместе зимовали, Ведагор с ней разговаривал, как с человеком. Эта курица была частью маленького мира, который сейчас разрушался прямо на глазах.
– Этак мог бы сделать любой человек, не владеющий колдовством. Нет, ты должна забрать жизнь так, как это может сделать только темная ведьма. Помнишь, я учил тебя, как возвращать жизнь? Точно так же темные могут и забирать… Я так надеялся, что тебе никогда не пригодятся эти умения… Но никто, кроме тебя, не сможет мне помочь, ни один темный не согласится на это…
– Я сделаю, – тихо сказала Найдана, не заставляя Ведагора и дальше тратить силы на объяснения. Ей стало ясно одно: это нужно сделать и, кроме нее, этого не сделает никто.
Она осторожно взяла курицу, прижав ей крылья руками, и сняла с насеста. Птица не сопротивлялась, она знала Найдану и доверяла ей. От этого становилось только больнее на душе. Положив курицу себе на колени, Найдана прикрыла ее ладонями. Та, немного пороптав, пригрелась и затихла. Рукам становилось все теплей, на кончиках пальцев почувствовалось знакомое покалывание. Теперь Найдана ощущала ту самую жизнь внутри этого маленького тельца, которую ей нужно вырвать. Это был некий сгусток, который пульсировал и излучал тепло. Он был такой реальный, что его можно было потрогать. Вот Найдана приподняла одну руку и почувствовала, как сгусток дрогнул, потянувшись за ней. Курица забеспокоилась. У Найданы сжалось сердце. Никогда она не хотела становиться причиной чьих-то мук, пусть даже обычной курицы. Может быть, Ведагор остановит ее? Скажет, что есть другой способ? Но Ведагор молчал, а времени оставалось все меньше. Она решительно подняла руки и безжизненное тело курицы тут же обмякло, ее голова безвольно свесилась, а под ладонями Найданы завис маленький сверкающий шарик – жизнь. Он был бестелесный, как свет, но послушно двигался за рукой Найданы. Она чуть приоткрыла крышку на кувшине и поднесла туда руку. Оказавшись над горлышком, сверкающий шар сам отцепился и упал в кувшин, при этом звонко булькнув. Найдана заглянула внутрь: теперь там не было ни газа, ни порошка, а лишь жидкое зелье. Все его составляющие были собраны, зелье зашипело, по поверхности забегали белые крошечные пузыри, которые с тихим потрескиванием лопались и тут же появлялись снова. Некоторые из них увеличивались в размерах и, вдруг лопнув, выпускали наружу белый дым. Рыжего вонючего газа больше не было, он словно отдал все свои свойства снадобью, очистился, перейдя в какое-то другое свое состояние. Зелье созревало и было уже почти готово.
– Помоги мне подняться, – сказал Ведагор, – нам нужно выйти.
Найдана торопливо поставила горшок со снадобьем на лавку и наклонилась к старцу. Ведагор из последних сил старался подняться сам, чтоб не быть обузой, но это давалось ему с большим трудом. Найдана юркнула ему под руку и обхватила за спину, готовая принять на себя тяжесть его тела, помня, каким крепким еще недавно был старец, каким он был тяжелым, когда она вытаскивала его из ущелья. Рывком, вложив всю свою силу, потянула она его с постели, но неожиданно это удалось ей слишком легко. Ведагор совсем исхудал за последние дни и стал похож на тряпичную куклу, вроде тех, что шьют на Комоедицу. Из-за слабости его руки, ставшие сейчас такими тонкими и легкими, висели, как плети. Найдана накинула ему на плечи овчинный кожух и повела к выходу. Она не смогла сразу взять горшок со снадобьем, потому что нужно было придерживать ослабевшего старца. Казалось, отпусти она его, и тот тут же рухнет наземь.
Найдана открыла дверь, и свежий воздух ворвался в жилище. Ведагор глубоко вдохнул, словно пытаясь вобрать в себя его весь, сколько возможно, и тут же закашлялся.
– Тише, тише… – приговаривала Найдана.
– Посох мой захвати, – с трудом произнес Ведагор, кивнув в угол землянки.
Найдана пошарила рукой в темноте и достала знакомую палку. Это было очень трудно: поддерживать Ведагора, помогая ему преодолеть несколько ступеней, ведущих из землянки, нести его посох и придерживать дверь, которая норовила захлопнуться, словно не желая, чтоб хозяин покидал свое жилище. Будто землянка чувствовала, что хозяин больше не вернется. Будто она могла чувствовать…
Они вышли из землянки и остановились. Ветер тут же вцепился в белые волосы старца и принялся трепать их, пересыпая редкими снежинками. Ведагор улыбнулся ему, как старому другу.
– Принеси зелье, – сказал он, обратившись к Найдане, и оперся на посох, схватившись за него обеими руками.
Найдана осторожно отпустила старца, боясь, что тот не устоит, и, то и дело оглядываясь, направилась к землянке. Быстро схватив горшок со снадобьем, она тут же бросилась обратно. Старик стоял, ссутулившись, вцепившись в посох, но стоял. Он смотрел куда-то вдаль, на деревья, о каждом из которых он знал
