Король Телемайн обратился к Фоксу:
— Молодой человек, я благодарен вам за службу на благо нашего королевства и сожалею, что вы оказались здесь при столь печальных обстоятельствах. Я поговорю со своими управляющими и сделаю все возможное, чтобы ваша семья ни в чем не нуждалась. Это меньшее, что я могу сделать для вас.
— Вы очень добры, ваше величество, — поклонился Фокс.
— Я помню то скверное дело и свой приказ, но у меня не было выбора. Я не мог позволить, чтобы наши северные границы атаковало непонятное чудовище. Дэва мы так и не нашли, тем не менее мои солдаты ранили его, и нападения вскоре прекратились. Может ли статься так, что он вернулся в свое логово и умер там?
— При всем уважением к вам, ваше величество, — со своей обычной серьезностью произнес Фокс, — я надеюсь, что нет.
Король рассмеялся еще сильнее:
— Микаэла, да у вас тут целое семейство, как я погляжу. Огонь и штиль, вода и пламя. Прямо как мои сыновья. Кстати, это принц Канс.
Мальчик улыбнулся мне, и я почувствовала, как мои щеки снова запылали.
— Для меня честь познакомиться с тобой, аша. — Молодой человек низко склонился, и его стеклянное сердце качнулось вперед. Как и у отца, его обрамляли серебряные узоры, а позади сверкал вычурный герб королевской семьи — силуэт льва на фоне солнца.
— Я не аша, — запинаясь, пробормотала я. Как могла простая улыбка вытворять с моим сердцем такое? — Я… я…
— Ученица пока что, — сжалившись надо мной, закончила леди Микаэла, — поскольку еще должна пройти обучение в Анкио.
— Но уже Костяная ведьма, не так ли? — подмигнул мне король. — Какой на редкость богатый год. Новая Костяная ведьма впервые за десятилетия! Вдобавок вы обе из Одалии, а ведь другие королевства лишены такого дара. Может, только в Истере осталась одна старая карга, да, Микаэла? Конечно, у нас нет кионского Кузнеца душ, но и тот с каждым годом не молодеет.
— Кузнеца душ? — невольно переспросила я.
Король Телемайн полной рукой указал на мое сердце.
— Их стеклянные сердца, как и ваши, светятся серебристо-белым. Но в отличие от Костяных ведьм они не используют магию, а извлекают воспоминания и заменяют их на новые.
В эту минуту к королю приблизились два человека: королевский советник, судя по одежде, и юноша в коричневом плаще с капюшоном. В сердце мужчины я различила сине-желтую пульсацию — учащенное сердцебиение при страхе. Понять второго было еще проще: его кулон сиял красно-бурым от злости, направленной на нас. На их лица я даже не смотрела, вместо этого не сводила глаз со стеклянного сердца советника.
— Ваше величество, — пролепетал он. — Не стоит… не стоит заставлять детей ждать.
Однако его сердце говорило об обратном: «Как можно столько времени тратить на этих ведьм? Что подумают люди, увидев своего короля в компании этого сброда?»
— Он прав. — Леди Микаэла решительно взяла меня за руку. — Лучше начать. Нас ждут четыреста восемьдесят детей. — А как только мы снова остались одни, прошипела: — Королям и королевам еще можно простить непозволительное поведение. Костяным ведьмам — нет. Если ты еще раз заговоришь с королем или с кем-то из дворца в таком тоне, я заткну тебе уши и заставлю целый месяц чистить туалеты. В Одалии нас терпят только благодаря его великодушию, без него мы для всех — изгои.
— Обещаю, этого не повторится, — покорно проговорила я, потому что леди Микаэла была не из тех, кто бросает слова на ветер. Наша встреча с дэвом стала тому подтверждением. — А кто такие Кузнецы душ?
Она постучала по моему стеклянному сердцу.
— Иная магия, но того же цвета. Для людей они полезнее нас, а потому более желанны. Они могут забрать воспоминания и разбить их на тысячи осколков. После чего извлеченную сущность использовать в зельях и заклинаниях, а потом собрать из них совершенно новые сердца, красивые и фальшивые, так что даже мы не сможем отличить их от старых. К счастью, некоторые поддельные сердца стоят дороже королевства, поэтому лишь единицы прибегают к этому методу.
— Но зачем?
— Из благородных и ужасных побуждений. Если отдать сердце не тому человеку, он может воспользоваться твоим доверием. А некоторые заклинания не позволяют заново накладывать на него руну. Когда у тебя много врагов, приходится немного помогать себе. Для самых сильных заклинаний требуются воспоминания. В мире полно людей, желающих что-то забыть, и достаточно богачей, готовых за это заплатить.
— Но это ужасно!
— Люди могут быть ужасны, Тия.
С этими словами леди Микаэла отвернулась, ее пустой кулон блеснул на свету. А я все никак не могла понять, что же в прошлом могло так огорчить ашу?
Для ритуала весеннего равноденствия было достаточно одной аши, так что я стояла в стороне и наблюдала за тем, как леди Микаэла приступает к заклинанию. Мне, как ее ученице, отвели место среди королевской прислуги низшего сословия — в самом конце. Но и оттуда можно следить за происходящим напрямую. К сожалению, Фоксу не так повезло. Он оказался прямо посреди огромной толпы. Но даже там я чувствовала его присутствие, и этого было достаточно.
В центре городской площади собрались мои ровесники, наряженные в самые красивые и дорогие платья. В руках они держали пустые кулоны в форме сердца. Представ перед королем, мальчики и девочки ждали, пока леди Микаэла ходила вдоль рядов и вычерчивала руны.
Каждое стеклянное сердце казалось мне изысканнее предыдущего. В платье одной из девочек были вплетены чары спокойствия, так что толпа восторгалась ею, даже когда она нервно одергивала свой кружевной наряд. Другой мальчик с чрезмерной старательностью ковырял в носу, но заклинание на нем скрывало этот изъян. «В Найтскроссе все было намного проще, — подумала я. — Наших скудных средств хватало лишь на достойное поведение».
У меня за спиной раздался хор голосов, и заиграли невидимые инструменты. Пальцы леди Микаэлы продолжали выписывать в воздухе узоры. Наложенные на лица людей чары скрывали презрение к Костяной ведьме — кроме тех, кто способен различать магию и видеть
