На обед я возвращалась домой, где меня ждал самый сытный прием пищи за день. Своих поваров в Доме Валерианы не было, поэтому еду, удовлетворяющую нашим вкусам, готовили в ближайшем ресторане. Обычный обед мог состоять из пикантного рагу с баклажанами и томатами — бадемджан; кусочков жареной баранины и говядины с добавлением лука, лимонного сока и шафрана; или супом из гранатов с грецкими орехами. И ко всем блюдам всегда подавали рис: приправленный соком лайма бирьяни, жареный басмати — тахдиг или «драгоценный» рис с орехами и листьями салата. Как правило, на ужин аши и ученицы предпочитали есть немного — они считали, что из-за тяжести в желудке становятся вялыми и не могут в полной мере развлекать гостей. Мне было очень жаль Кану и Фархи, которым по-прежнему приходилось довольствоваться кашей и редкими кусочками рыбы. И поскольку леди Шади съедала мало, все остальное я тайком отдавала им. Я-то знала, что значит ходить голодной. Фархи иногда отказывалась от своей порции — наверное, не хотела все время чувствовать себя обязанной людям, которые не одобряли ее религиозных взглядов. Тем не менее еда никогда не пропадала зря, потому что Кана охотно проглатывала то, что возвращала Фархи.
За обедом следовал урок музыки. Тети обучала меня игре на сетаре, основном из всех струнных инструментов и самом популярном среди аш. С ним я управлялась гораздо лучше, чем с пением, поэтому уже через месяц могла исполнять простенькие мелодии. Вдобавок у меня неплохо получалось играть на таре — барабане, который необходимо держать одной рукой, а другой бить по нему.
После наступал час боевой подготовки — без сомнения, самой сложной части моего дня. Хами оказалась суровым учителем и, даже несмотря на мою неопытность, не давала мне спуску. Подвергала меня самым тяжелым испытаниям. Мне приходилось по несколько раз пробегать всю длину зала, прыгать с привязанными к ногам тяжелыми камнями и подтягиваться на тонких металлических перекладинах, соединяющих две стены между собой. Вскоре мне выдали деревянный тренировочный меч, которым по себе я попадала чаще, чем по своему противнику.
Временами Хами объединяла нас в группы, и мы под ее надзором отрабатывали боевые приемы. Учеба отнимала у меня все силы, и под конец занятий я чувствовала себя как выжатый лимон. Но все равно частенько оставалась после урока и наблюдала за более опытными ученицами. Может, Темная аша и не способна пользоваться другими рунами, но большинство аш были ограничены в выборе стихий для своей дальнейшей специализации.
Все тренировочные бои носили обучающий характер, и за ними почти всегда было весело наблюдать. Неподготовленному человеку они напоминали танец: одни ученицы рисовали руны широкими взмахами рук; другие использовали сжатые движения и в быстрой последовательности вырисовывали в воздухе символы; а третьи прибегали и к тому и к другому. Руны Огня давались ученицам легче всего, поэтому многие схватки прерывались несколькими случайными огненными шарами. А однажды особо рьяная ученица подожгла целый зал. Не успела подняться паника, как учитель Хами взмахнула рукой, согнула палец, и на огонь обрушился огромный поток воды, намочив всех, кроме нее, до нитки.
Но даже несмотря на все происшествия, я не могла удержаться от зависти. Их занятия выглядели настолько весело!
Зато на уроке истории можно было передохнуть. В окружении десятка других учениц я знакомилась с географией и политикой не только восьми главных государств, но и городов-государств Ядоши, а также с их культурой и их выдающимися правителями. Я узнала о том, что когда-то королевство Ядоша занимало весь континент, однако распри среди королевских отпрысков привели к расколу. Так образовалось королевство Одалия, а за ним — Кион. Я узнала о Пяти Великих Героях, первых воинах, успешно сразивших дэвов. А еще выучила рунический язык, чтобы распознавать двести видов рун, которые используют аши.
И наконец начинались уроки танцев, которые в скором времени стали любимой частью моего дня.
Госпожа Пармина записала меня в так называемую школу Вахиста, которую возглавляла наставница Ясмин. Вахиста считалась первой среди множества престижных академий Анкио, преподающих искусство танца. В то время как одни школы обучали практически всех, школа Вахиста работала только с теми, кто умел рисовать руны.
Никогда бы не подумала, что мне так понравится танцевать. Мы изучали медленные танцы, где каждое движение было наполнено особой важностью, а каждый жест имел свое значение. Учили быстрые танцы, где мне приходилось, несмотря на тяжелое хуа, проворно перебирать ногами, кружиться и подпрыгивать. Большинство аш знало около двух или трех сотен танцев, но те, кто стремились полностью овладеть мастерством, разучивали не менее семиста. Мне нравилось при каждом движении слышать шелест и шорох шелковых одежд, меня переполняла гордость всякий раз, когда удавалось исполнить сложную связку.
Я обожала танцевать и драться, но на остальные уроки у меня не всегда хватало терпения. Я стала меньше практиковаться и немного запустила свою игру на сетаре. Становилась нетерпеливой на уроке истории, если тот тянулся дольше, чем мне хотелось, и не уделяла достаточно внимания языку цветов. Однажды даже начала пропускать занятия: в классе появились новенькие, так что мое отсутствие было легче скрыть. Все свободное время я посвящала тренировкам на мечах с Фоксом, который, между прочим, не одобрял мои пропуски и открыто заявлял, чтобы я так больше не делала.
— Я здесь для того, чтобы сражаться с дэвами. Зачем мне учиться чему-то еще? — недоумевала я.
— Долг — это делать не то, что тебе нравится, а то, что ты обязан, — напомнил он мне. — Ты сама решила стать ашей. А значит, должна выполнять все, что для этого требуется.
Спорить с Фоксом было бесполезно. Я чувствовала исходящее от него разочарование и была готова расплакаться.
Перед возвращением домой я всегда гуляла с братом и рассказывала ему о том, как прошел день. Сначала мы шли в лавку Чеш разглядывать зивары, а заодно и повидаться с Ликом, с которым
