Малкольм, почувствовав мое настроение, сказал:
– Подыграй мне.
– С какого перепуга?
– Скучно же…
– Это тебе скучно.
– А чего ты хочешь? – Малкольм булку доел до последней крошки. А нечего было в столовой от каши нос воротить.
– Чтобы ты с приятелем своим сгинули, и желательно навсегда…
– Маргарита, я же без колес останусь, если проиграю!
– За дело…
– Ну скажи, что я тебе сделал…
Мне – ничего, а за других я не отвечаю, именно поэтому и промолчу про их фокусы, пусть сами со своей совестью разбираются, если, конечно, она вообще у них имеется.
– А хочешь, я тебе заплачу…
– Передай своему приятелю, что цветы у меня есть, пусть пирожные принесет…
– Зачем?
Я пожала плечами: интересно, какие могут быть варианты?
– Есть буду…
Малкольма, похоже, подобный вариант не устроил. Он схватил меня за руку – а не привык мальчик к отказам, ишь, разозлился. Он мне откровенность, а я, вместо того чтобы проникнуться и согласиться на авантюру, нос ворочу.
– Отпусти…
– Детка, не надо спешить… Мы же можем быть полезны друг другу. Рай не обидится, потом вместе посмеемся…
Ага, они, может, посмеются, только, чувствую, мне не до смеха будет.
– Я ведь могу полезным быть… Тебе страсть до чего не хватает полезных знакомств.
Знакомств мне как раз хватает, и с избытком, о некоторых я с превеликим удовольствием позабыла бы, но кто ж позволит. Малкольм же, обняв меня за плечи, прижал к себе. Пахло от него хорошей туалетной водой и еще – самую малость – моргом.
– Мы хорошо проведем время…
– В твоей постели?
– Почему нет… поверь, ты не пожалеешь.
Я закатила глаза: эта фраза уже оскомину набила. И почему мужики через одного так уверены, что способны подарить райское наслаждение?
– А потом я тебе заплачу… у тебя ведь напряг с деньгами, верно? Тысяч пять устроит?
От обиды ком в горле застрял.
Вот, значит, как… заплатит он… и ведь раздувается от осознания собственной щедрости. Конечно, такого красавца бесплатно принять должна бы, но раз уж такая пакостливая уродилась…
Малкольм опять засопел в ухо, а потом не придумал ничего лучше, как лизнуть меня в шею.
Твою ж…
Я попыталась его оттолкнуть, но куда там, силищи у этого придурка рыжего хватало.
– Не дергайся… что ты…
И под блузку полез.
– Руки! – рявкнула я, а заодно уж пнула в колено. А что, ботинки у меня хорошие, крепкие, за то и выбирала.
Малкольм зашипел и отпустил-таки.
– Не кочевряжься, детка. Кому ты здесь вообще нужна?..
Он пятнами пошел. То ли от гнева, то ли… Скотина! Кому нужна? Не его ума дело…
– Или думаешь, Рай больше предложит? Не дождешься…
Я хотела просто уйти.
Убежать.
Я не гордая, когда надо, то бегаю весьма себе неплохо, но вот… обида не отпускала. Почему они со мной так? Сначала там, потом здесь. Мне казалось, что я уже свыклась, шкуру нарастила, а тут… мелочь такая по сути своей… Подумаешь, козел, так мало ли их на пути встречалось? Не повод еще в истерику ударяться, только…
– Не наживай себе неприятностей, детка, их у тебя и так хватает… – он снова шагнул ко мне, а я, отступив, мазнула ладонью по глазам, убеждаясь, что предательские слезы кипят лишь внутри, и тихо сказала:
– Да чтоб у тебя только на коз и вставал…
Стало легче.
Будто лопнуло внутри что-то… от этого и горечь на языке, и шум легкий в ушах…
Головой я потрясла, и шум исчез. А Малкольм… Малкольм рассмеялся:
– С фантазией, детка… нам с тобой будет весело.
Прозвучало это почти угрозой.
Но останавливать он не стал, а я… я ретировалась со всей поспешностью. Ну их… надеюсь, все же брюнет не заявится, а то двоих я точно не выдержу.
Глава 18
Следующие несколько дней прошли спокойно и даже благостно, и лишь алые розы, выбросить которые у меня рука не поднялась, напоминали о произошедшем. Первое время я, конечно, несколько опасалась: все же Малкольм не походил на человека, который так легко отступится, и даже если рассказал приятелю, что игры не выйдет, то меня в покое он точно не оставит. Самолюбие не даст. Но…
Время шло.
И ничего не происходило.
Разве что я сдала зачет по основам экономики, а потом – по истории мира. Все прошло тихо и мирно, буднично даже, не считая присутствия ректора, который, впрочем, держался в тени и явно думал о своем, о высоком, а не о какой-то там студентке…
На третий зачет, по географии, он не явился.
Мастер Варнелия просто-напросто расписалась в ведомости, от экзамена отмахнувшись. И мастер Витгольц последовал ее примеру. А затем за ручку отвел меня в ректорат, где тот же секретарь, выглядевший еще более раздраженно и хмуро, нежели обычно, внес меня в списки первокурсников.
Наверное, стоило порадоваться, только… не радовалось что-то.
Университет совершенно опустел, хотя до занятий оставались какие-то две недели.
Дожди.
И сырость.
Холод, от которого не спасало одеяло. Разводы плесени, чувствовавшей себя в моих покоях вольготно. Розы, явно обработанные магией, поскольку нормальные цветы давно бы уже осыпались, а эти… будто пластиковые.
А потом меня навестили.
Нет, территория университета не являлась закрытой для посещений. Ограда здесь существовала исключительно в утилитарных целях, скорее обозначая эту самую территорию, нежели являясь серьезным препятствием для кого-нибудь.
Ворота не запирались.
Калитки тоже.
Привратника и того не было.
Как и желающих поглазеть на магов.
Она явилась после завтрака. Она постучала и сразу вошла, не дожидаясь разрешения. Она огляделась. Скривилась и спросила:
– И тебе это в самом деле нравится?
– Что именно? – я сидела на кровати и листала учебник, благо библиотека не закрывалась на каникулы и комплект первокурсника мне выдали охотно, а после моего предложения помочь добавили еще пару книг, которых, как понимаю, всем не хватит.
– Это… – дама в узком сиреневом платье указала на красное пятно плесени. Пятно здорово напоминало местный континент, а второе, вытянувшееся рядом, полуостров. Зеленоватая же плесень вполне походила на море. – Убогая конура, жалкое существование…
– Зато я в своем уме, бабуля.
Этот голос я бы и во сне узнала.
Бабуля, назвать которую старухой язык не поворачивался, поморщилась.
– Что ты понимаешь…
– Понимаю, что папашу моего ты опоила, что и по местным меркам немного чересчур…
Узкое лицо. Узкий подбородок. Длинноватый нос с горбинкой – отец явно не в нее пошел, да и во мне, слава всем богам, нет ничего от нее. Я мамина копия, так говорили, и, похоже, в нынешних обстоятельствах это не самый худший вариант.
– Чушь, – старуха отмахнулась. – Девочка, ты слишком юна, чтобы жить самостоятельно.
– Я живу самостоятельно лет этак с тринадцати. Раньше вас это не беспокоило.
Я закрыла книгу и задала вопрос, от которого, признаться, несколько устала:
– Что вам от меня надо?
Темные глаза блеснули.
И камни на шее.
Крупные такие камни. И полагаю, настоящие… платье стоит больше, чем все мое содержание… а еще браслетик, перстенечки, клатч с жемчужной застежкой. Палантин меховой… меховые палантины в такую погоду
