Рыжее и в шапке.
Но Марек был слишком погружен в собственные мысли, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг. Он быстро скрылся в переулке, и улочка вновь опустела.
– Что…
– Погоди, – я смотрела на дом.
Обыкновенный. Два этажа. На первом разместилась лавка, причем вывеской здесь не озаботились. Второй этаж – жилой. Правда, окна темны, не разглядеть, что за ними.
Горбатая крыша.
Флюгерок.
Ничего такого, зловещего, не считая некоторой общей пустоты, окружавшей это место. Да и то она чувствовалась слабо, и я отмахнулась от ощущения, списав его на то, что воображение мое несколько разыгралось.
– И кого мы ждем?
Аккурат в этот миг зазвенел колокольчик на двери. Девушка поморщилась. То ли слабый вечерний свет был ей неприятен, то ли звук колокольчика раздражал, а может, жизнь в целом.
Была ли она красива?
Симпатична – пожалуй. Немного простовата, но… очень белая кожа. Огромные глаза. И кукольные белые кудельки… губки бантиком, бровки домиком.
Общая какая-то зефирность.
Да уж…
А шубка на ней явно не из дешевых. И часики на запястье золотые, и сережки камушками в ушах поблескивают.
– С-сучка, – прошептал Малкольм. И она обернулась.
Услышала.
Ну вот, проследить не выйдет… или…
Меня девица видеть не могла. И что это давало? Несколько секунд, пока незнакомка, помахавшая Малкольму, как доброму знакомому, направлялась к нам.
Я оглянулась.
И вынуждена была признать, что спрятаться не выйдет, что…
– Прижмись к стене, – велел Малкольм.
И я подчинилась, решив, что сейчас он знает лучше. Стена была леденющей, это чувствовалось сквозь куртку, напоминая, что в общем-то я за нормальной одеждой приехала, а не в шпионов играть. А тут… он что-то сделал, такой жест рукой, то ли нечистую силу отгоняет, то ли кинул под ноги что-то…
– Малкольм… – голос девицы изменился. Исчезли из него трагичные нотки, зато появилось нечто бархатистое, протяжное. – Какая удивительная встреча… ты, кажется, не рад меня видеть?
– Мы, кажется, договорились, что ты больше на пути моем не попадаешься…
– Так когда это было? – она подошла ближе.
Так близко, что у меня появилось нестерпимое желание вцепиться в эти белые космочки и прическу попортить. Ревность?
Чушь какая.
Девица мне просто не нравится. И Малкольму, похоже, тоже, но воспитание мешает послать ее лесом… Так и знала, что от хорошего воспитания одни проблемы.
Она сама взяла Малкольма под руку.
– Я помню, дорогой, но видишь ли, кое-что изменилось, точнее, я бы сказала, что изменилось многое, очень-очень многое… Как себя чувствует Айзек?
– Жив.
И не ее ли молитвами? Желание пообщаться ближе крепло.
– Чудесно… я надеюсь, он до свадьбы доживет?
– Какой свадьбы?
– Нашей, Малкольм… мне, конечно, очень жаль… ты такой милый мальчик… и нам было хорошо вместе, но сердцу не прикажешь… я люблю Айзека.
– Что ты несешь, Офелия!
Ага, имечко хорошее, говорящее… с предысторией, которую вполне можно счесть предупреждением. А что… каждой Офелии по личному пруду.
– Не куксись, – она потрепала Малкольма по щечке. – Я понимаю, что ты возмущен, но жизнь – это жизнь…
– Стой…
Малкольм наклонился. В первое мгновение мне показалось, что он собирается поцеловать эту недокуклу, но нет, он просто заглянул ей в глаза.
И смотрел.
И смотрел… и, кажется, девице это нравилось. Она потупилась… и отступила…
– Прости, – пальчики коснулись розовых губок. – Мы не можем быть вместе… но я буду помнить… я все буду помнить…
Бред.
И Малкольм позволил себя поцеловать. В щеку. Но и от этого меня передернуло. Нет, вот что за манера слюнявить окружающих, которые от этого совершенно не в восторге.
– А теперь, дорогой, прости… меня ждут… да, да… я всегда знала, что он меня не забудет… что когда-нибудь мы будем вместе…
И девица помахала ручкой.
А потом бодрой рысцой удалилась. Каблучки ее звенели, и звон этот вызывал глухое стойкое раздражение.
– Ну… – когда Офелия скрылась за поворотом, я позволила себе отлипнуть от стены. – И что это было? Или кто?
– Мне кажется, – Малкольм потер подбородок. – Следующая жертва…
Глава 28
Офелия Ульгрим была талантлива.
В кого пошла?
Сие неизвестно. Явно не в папеньку-баронета, который только и умел, что вздыхать о прошлом, где славные предки свершали славные деяния. И не в маменьку, славных предков не имевшую, но зато обладавшую небольшим состоянием, которое, собственно говоря, и позволило сделать партию.
Обычное дело.
О детстве своем Офелия рассказывать не любила. Да и слушать-то, говоря по правде, было некому. Главное, что у нее в отличие от родителей, тихо плывших по течению жизни, имелась цель.
Цель была проста, прозаична и понятна: Офелия желала выйти замуж.
И все шансы у нее имелись.
Помимо яркого дара, значительно повышавшего ее шансы на рынке невест, титула, худо-бедно позволявшего не вести речь о мезальянсе, у Офелии имелся еще один козырь – внешность.
На хрупкую блондиночку Малкольм сразу обратил внимание.
Да и как не обратить?
Лето.
Прибрежный городок курортного типа. Жара. Вялое течение жизни, которую будоражили лишь выходки приезжих магов, великосветские сплетни и ленивые игрища. Интриги и те не плелись, ибо жарко…
Она держалась в стороне от столичных девиц, отличавшихся вычурностью нарядов и избытком снобизма…
Она была мила и стеснительна.
Принимала цветы, робко краснея, и долго не решалась взять мороженое, а то таяло и капало на руку Малкольма. Он почему-то очень хорошо запомнил именно это подтаявшее мороженое.
Потом… закрутилось.
Встречи.
Прогулки по набережной. И разговоры… бесконечные разговоры… никто и никогда не выслушивал его с таким вниманием… И он влюбился.
Нет, у Малкольма и прежде случались романы, но там было другое.
Совсем другое.
Никакой пошлости, никакой постели… робкие поцелуи, от которых Офелия так мило краснела, вздохи и обещания…
Выбор кольца.
И помолвка.
Вообще-то кольцо имелось, родовой артефакт, хранившийся, как и положено артефактам, в банковском сейфе особого назначения, но, во-первых, ждать, пока его доставят, Малкольм не желал. Во-вторых, о запросе непременно проинформировали бы отца. И тот стал бы задавать вопросы, а Малкольм… не то у него было состояние души, чтобы занудно отвечать, почему он выбрал Офелию.
Потому что она – чудо.
Разве не так?
– Я был смешон, – Малкольм спрятал руки в рукава. И пакеты, болтавшиеся на запястье, выглядели несколько нелепо.
Мы все же вернулись в лавку и прикупили шоколада.
Белого.
И еще черного. И особого, с финиками и соленым печеньем… и конфет, и… и я не останавливала. Хочется Малкольму тратить? Пускай. Шоколад, в конце концов, ничего не значит. Сейчас же мы шли, просто гуляли без всякой цели. Точнее, гулял Малкольм, а я следовала за ним и ждала, пока его отпустит.
– Именно тогда мы впервые и столкнулись с Раем… случайно… да… у него тоже роман… ага… и любовь на всю жизнь…
Он поддел ногой камень.
– Если подумать, то нам здорово повезло, что она никак не могла определиться с выбором – собиралась принять предложение того, кто первым его сделает. Мы с Раем встретились в ювелирном… городок маленький. Приличных магазинов всего несколько… Нам понравилось одно кольцо. Я просил Рая уступить. Он
